монастыре жили ламы и их ученики. Прибытие Ландора и Чанден Зинга произвело в монастыре целый переполох. Несколько лам поспешно заперли монастырские ворота, так что Ландор не мог выйти из монастыря. Ламы суетливо бегали взад и вперед, не зная, что им предпринять.

— Может быть, они суетятся так оттого, что готовят нам какую-нибудь ловушку, из которой не так-то легко будет выбраться? — шепнул Ландор Чанден Зингу.

Он велел Чанден Зингу сторожить у ворот, а сам подошел к «священному» барабану и положил на него целую горсть серебряных монет. И тотчас же один из лам, высокий и худой, жадно протянул к деньгам свою руку, и монеты исчезли в складках его широкой одежды.

Тогда Ландор, стараясь показать ламам свое особое благоговение перед храмом, снял с себя обувь и вошел в храм.

Первое, что бросилось ему в глаза, были многочисленные статуэтки, вырезанные из дерева, и развевающиеся полосы из шелковой, шерстяной и хлопчатобумажной ткани, на которых были вышиты молитвы. Ландор подошел к самой большой статуе и положил перед ней несколько серебряных монет, как бы в виде дара.

Вдруг высокий, худой лама, следовавший все время за Ландором, схватил его за руку и стал ее разглядывать с напряженным вниманием. Все лицо ламы мгновенно изменилось: оно потеряло свою суровость и стало необычайно торжественным. Не говоря ни слова, лама круто повернулся и поспешно вышел из храма. И когда Ландор. ничего не понимая, вышел следом за ламой, его со всех сторон окружили монахи и стали требовать, чтобы он показал им свою руку. Тесной толпой ламы сгрудились около Ландора, и каждый хотел поближе рассмотреть его руку.

Ландор с удивлением заметил, что прежняя наглость лам быстро сменилась слащавой кротостью.

Один из лам с почтением спросил:

— Известно ли вам, что Тонг-Пен из Таклакот взял в плен и обезглавил молодого англичанина, который проник в нашу страну с несколькими проводниками, носильщиками и погонщиками? Этого англичанина звали Ландор.

В каждом монастыре находились старшие ламы и младшие. Младшие исполняли всякие работы и были на положении прислуги у высшего духовенства. Ламы были единственными грамотными людьми в Тибете, но народ они старались держать в темноте и невежестве, потому что это было в их же интересах. Лам было так много, что их численность равнялась трети всего мужского населения Тибета. Ламы были фанатичны и отличались необыкновенной жестокостью.

Может быть, из чувства страха перед «воскресшим> Ландором, а, может быть, из чувства благодарности за подаренные серебряные монеты, но только ламы выпустили из монастыря Ландора и Чанден Зинга и даже простились с ними довольно дружелюбно.

Когда Ландор и Чанден Зинг снова вернулись в деревню, в сопровождении целой толпы любопытных, им встретился отряд из 600 человек с ног до головы вооруженных тибетцев.

Это были разбойники, которые хотели напасть на деревню и ограбить жителей.

Ландор, не долго думая, схватил свое ружье и выстрелил в воздух. Выстрел произвел самое неожиданное действие: разбойники в испуге разбежались, да и не только разбойники, но и толпа любопытных, сопровождавших Ландора.

Своим выстрелом Ландор избавил население от грабежа и разбоя.

Но пора было двинуться в дальнейший путь.

С тех пор, как караван отошел от озера Мансаро, его стали преследовать бури. Носильщики и погонщики воспользовались однажды непогодой и убежали из лагеря Ландора, захватив с собой почти все с’естные припасы и часть необходимых вещей. Теперь с Ландором оставались лишь двое людей: проводник Чанден Зинг и носильщик Манзинг.

— Может быть, и вы хотите покинуть меня? — спросил их Ландор. — Теперь мы вступаем в опасную область, куда еще не проникал ни один европеец, и смерть грозит нам каждую минуту.

— Мы не боимся смерти, — в один голос ответили Чанден Зинг и Манзинг. — Умрешь ты, умрем и мы за тебя.

Продвигаться дальше стало еще труднее. Все трое должны были неустанно Следить за яками, нагруженными поклажей, и погонять их.

Как-то раз путников нагнал довольно большой отряд вооруженных тибетцев. Отряд нагнал маленький караван по следам и теперь неотступно следовал за ним. Тогда Ландор об’явил стоянку на одной возвышенности и велел Чанден Зингу и Манзингу развести костер. И тотчас же отряд вооруженных тибетцев остановился на некотором расстоянии от лагеря Ландора. Вслед за тем от отряда отделились четверо всадников и направились к лагерю Ландора. Они положили перед Ландором несколько мешков со с'естными припасами.

— Это тебе дружеский подарок от нашего начальника Токтшима из Тардшум. Наш начальник думал, что ты умираешь от голода.

И вдруг они сразу стали развязными и наглыми.

— Уходи из наших владений! — крикнули они Ландору. — Мы приказываем тебе: уходи туда, откуда ты пришел!

— Убирайтесь отсюда! — закричал он в ответ. — Или я открою огонь по всему вашему отряду.

Этой угрозы было достаточно. Тибетцы, спотыкаясь, сшибая друг друга, бросились вниз к своему отряду, и все всадники обратились в бегство.

Ночью к лагерю Ландора опять приблизились вооруженные тибетцы, но Ландору удалось прогнать и их. Но все-таки отряд продолжал следовать по стопам маленького каравана.

Наконец, от отряда отделился один вооруженный тибетец и робко приблизился к Ландору.

— Целых двенадцать дней ехали мы от Лхассы. Нам велено поймать Ландора и его спутников.

— Двенадцать дней! — чуть было не вскрикнул от радости Ландор. — Только двенадцать дней! А я-то думал, что до Лхассы еще бесконечно далеко.

До самого озера Гунки провожал отряд тибетцев маленький караван.

Его присутствие мешало Ландору вдоволь налюбоваться удивительной красотой этого озера, над которым совершенно отвесно поднимались высокие, покрытые снегом хребты Гангри.

Теперь у тибетцев не было сомнения, что маленький караван вступит в запретную область.

А караван упрямо подвигался вперед. То и дело на его пути стали попадаться обо^[4], украшенные многочисленными черепами яков, овец и коз. Этих животных принесли благочестивые богомольцы.

Тибетцы.

Перевал Маиум был самым важным (5330 метров). Этот перевал отделял провинцию Нари-Карсум, которая простиралась до Ладака, от провинции Лхассы, которая раскинулась на восток вдоль по долине Брамапутры.

На перевале Маиум тибетцы еще раз под’ехали к каравану.

— Там начинается область Лхассы. Мы запрещаем тебе вступать в нее.

Но Ландор не обращал никакого внимания на эти предостережения. Он продолжал итти вперед, погоняя уставших яков.

Как