чутьем — охотились? — недоверчиво спросил Луис, вспоминая все отсмотренные за свои одиннадцать лет сериалы про первобытных людей. Дубинки там были, каменные топоры были, а вот чутья… зачем чутье, чтобы поймать мамонта?

— Верно, Луис, охотились. Только мы с тех пор многое позабыли и многого лишись. Поэтому нам теперь не обойтись без подспорья, — отец любовно похлопал полированный приклад двустволки.

— Пап, а это что такое?

На дальнем конце поляны что-то блестело.

— Это… оборудование землемеров, — удивленно ответил отец. — Кто-то побросал здесь свое барахло…

Бу залаял — как-то странно залаял. Тревожно. Они поспешно проломились сквозь заросли.

Отец опять шел впереди. Луис старался не отставать. Отец резко остановился. Из-за его широкой спины решительно ничего не было видно.

— Пап, что там? — в который уже раз спросил он.

Джон Айзенкопф привык доверять своему чутью. По крайней мере, в лесу. На работе, в городе, чутье притуплялось. Наверное, у кого-то работало и там, превратившись в процессе эволюции в деловую сметку, а вот у Джона так и осталось тем самым древним, глубоко подсознательным звериным чутьем, бесполезным среди бетона и асфальта, но зато жизненно необходимым здесь, среди древнего, как мир, леса.

Стоя над окровавленной курткой, над которой тучей вились мухи и слепни, Джон понял, что это как раз тот случай, когда городской здравый смысл, требующий строгого расчета и неопровержимых доказательств, не стоит ни гроша.

Вокруг все было тихо. Солнечное утро в лесу. Ничего опасного. Кровь уже засохла, значит, кто бы здесь ни был — медведь или пума — их уже нет. Или они сыты. Пес явно никого не чуял. Отпускать Луиса домой одного было опасно. Но Джон Айзенкопф привык доверять своему чутью.

— Луис, слушай меня внимательно, — быстро заговорил он, стараясь, чтобы голос звучал спокойно, — Возьми Бу и беги прямо домой.

— Но, пап…

Джон зарядил оба ствола. Брошенный теодолит. Куртка. Тишина вокруг. Птицы замолкли. Только мухи жужжат. Зловеще.

— Беги прямо домой! — тоном строже сказал он. — Не останавливайся и не оглядывайся.

Луис послушался. Он вообще был послушным мальчиком. Господи, как хорошо, что хотя бы об этом не надо было думать — Джон твердо знал, что сын отправится прямо домой и, если повезет и на него не нападут по дороге…

Он откуда-то знал, что ребенка не тронут. И он дождался, когда шевеление в папоротниках подойдет поближе, совсем близко, футов на пять. И разрядил оба ствола — в это шевеление. Должно быть, промахнулся.

Северная Флорида, округ Леон, шоссе номер 48 Около полудня

Это было ужасно. Невыносимо. Мучительно. Впереди еще полтора часа дороги. А они все говорят, говорят, говорят…

— О, в прошлом году было настоящее откровение. Этот тренинг назывался «Команда строителей». Нам поручили построить башню из обыкновенной офисной мебели. Представляете — стулья на колесиках, столы… — Кинели на минуту перевел дух, и агент Стоункайфер немедленно подхватила эстафету, на миг оторвавшись от программы семинара, которую она перечитывала, как изучают меню в роскошном ресторане, когда за обед платит некий спонсор.

— Когда я встала на плечи Майкла и водрузила на вершину нашей башни электрическую точилку для карандашей, — она мечтательно улыбнулась, — в тот миг мы поняли, что построить это сооружение мы могли, только работая в команде — сплоченной, слаженной, где все помогают друг другу, никто ни от кого ничего не скрывает…

Молдер представил себя в подобной команде с Карлой Стоункайфер. Как она от него ничего не скрывает и требует в этом отношении взаимности. Ему немедленно захотелось придушить и ее, и ее жизнерадостного на-, парника. А потом вернуться, найти менеджера по персоналу ФБР, который направил их со Скалли на этот дурацкий семинар, и пропустить его через электрическую точилку для карандашей.

— Убей меня прямо сейчас, — доверительно шепнул он сидящей рядом на заднем сиденье Скалли. — Пожалуйста.

Скалли была одета в светло-серый официальный костюм и официальную вежливую улыбку. В ответ на его мольбу она продемонстрировала Молдеру этот оскал. У Молдера родилось новое страстное желание — эвакуироваться из машины. Пусть даже на ходу. Зарыться в мох и затаиться навеки.

А ведь Карла все еще говорит.

— Агент Скалли, а вы когда-нибудь посещали семинары по практической психологии? — она извернулась на сиденье, чтобы не сидеть спиной к собеседникам, и теперь ее физиономия маячила прямо перед Молдером. Из-под белобрысой челки на него взирали круглые, как у рекламной коровы, глаза с накрашенными до несгибаемости ресницами. Молдер сделал вид, что ужасно заинтересовался пейзажем за окном.

— Случалось, — сдержанно ответила Скалли. — Когда я только пришла на работу в ФБР, нас направили на тренинг конструктивного решения проблем.

— О, решение проблем, — плотоядно простонала Стоункайфер, — это совсем не то. Коммуникация, общение — вот что главное в нашей жизни и работе. Вот, например, вы там играли в эту игру, когда вам запрещают упоминать отрицательные обороты? Тренинг, направленный против негативного мышления?

— Я помню, — поддержал агент Кинсли, — как мне самому это было трудно — не употреблять слова «нет».

— У меня сейчас та же самая проблема, — сдерживаясь из последних сил, улыбнулся им Молдер.

Кине ли, сидящий за рулем, аккуратно затормозил. Молдер решился посмотреть вперед — к счастью, сияющая коммуникативным энтузиазмом физиономия Стоункайфер уже пропала из поля зрения.

Дорога была перекрыта — поперек шоссе стояли две полицейские машины, но особенного ажиотажа, как и дорожно-транспортного происшествия, не наблюдалось. Офицер, вежливо попросивший подождать несколько минут, показался Молдеру ангелом-спасителем. Он готов был кинуться ему на шею и расцеловать. Вместо этого он кинулся вон из машины.

Господи, как хорошо! Лес, свежий воздух… и в кои веки не слышно этого тарахтения, прославляющего роскошь человеческого общения. В нескольких десятках метров уютно зеленел свежей краской придорожный сортир, а рядом — видимо, для того, чтобы справивший нужду путник заодно и просветился — под аккуратным навесом покоился срез одного из здешних многовековых деревьев, которые росли тут задолго до высадки испанцев. Годичные кольца были снабжены аккуратными красными стрелочками с пояснениями.

Молдер с наслаждением потянулся и пошел, куда глаза глядят. Чем позже его догонят Кинсли и Стоункайфер — тем лучше.

Его догнали, но это оказались не осточертевшие коллеги,