Симпсон, подозрительно глядя на меня. — Что-то мне непонятны твои шутки.
— Это… это была не шутка, — пробормотал я.
Но что же все-таки произошло? Жуки были самые настоящие. Я ничего не выдумал. Моя порция картофельного пюре просто кишела ими.
Как же они потом так быстро исчезли?
И почему другие ребята не жаловались, что у них в пюре ползают жуки?
Симпсон снова поднес ко рту кусок цыпленка и принялся с аппетитом жевать.
Мой желудок опять возмутился. Я повернулся и направился к выходу из столовой.
— Эй — твой поднос! — крикнул мне вдогонку Симпсон.
Я вернулся назад.
— Если мы не возвращаем после еды подносы, нам устраивают большую взбучку, — объяснил он.
Я схватил свой поднос и потащил к прилавку. Мои коленки ослабели и дрожали. Голова кружилась. До сих пор я ощущал на языке щекотанье колючих лапок.
Только я положил поднос на место как увидел, что к нему прилипла какая-то желтая бумажка.
Она была сложена пополам. Я взял ее в руки. Развернул.
И уставился на слова, нацарапанные красными чернилами.
«КТО ПРОЧТЕТ МОЕ СЛОВО, ПОТЕРЯЕТ ГОЛОВУ».
Глава VII КТО ПОТЕРЯЕТ ГОЛОВУ?
Мужской туалет находился неподалеку от столовой. Зайдя в него, я прижался лбом к холодной стенке и закрыл глаза. Кровь пульсировала у меня в висках. Сделав глубокий вдох и энергично выдохнув воздух, я заставил свое сердце замедлить ритм. Потом я открыл глаза и обнаружил, что по-прежнему сжимаю в руке эту желтую бумажку. Я поднес ее к лицу и, щурясь, еще раз перечитал нацарапанные красными чернилами буквы:«КТО ПРОЧТЕТ МОЕ СЛОВО, ПОТЕРЯЕТ ГОЛОВУ».Я перечитал еще раз. Потом еще и еще. Что все это означает? Предназначалось ли это послание для меня? Или записка лежала там и раньше, и я просто взял поднос вместе с ней? «ПОТЕРЯЕТ ГОЛОВУ?» Может, это угроза? Вызов на поединок. Или какой-то шифр? Шарада? Я сунул бумажку в карман. Потом умылся холодной водой. Выйдя из туалета, я поднялся наверх, чтобы разыскать Дженни и Симпсона. Мне хотелось, чтобы кто-нибудь из них объяснил мне, что творится в этой школе. Однако я их так и не нашел. Коридоры опять почти опустели. Прозвенел звонок, оповещающий о начале нового урока. Мистер Кимпал встретил меня с улыбкой. Я заметил, что вернулся в класс самым последним. Он закрыл за мной дверь кабинета. — Надеюсь, вы все неплохо подкрепились, — сказал он. Я остановился на полпути к своему месту. Повернулся к учителю и уже открыл рот, чтобы сообщить ему про черных жуков, которые ползали по моему картофельному пюре. Однако он опередил меня. — Сэм, к сожалению, тебе придется нас сейчас покинуть. — Что? — удивленно спросил я. — Что я такого сделал? Что-нибудь не так? — Наш школьный джаз репетирует после большой перемены по понедельникам, средам и пятницам, — продолжал мистер Кимпал. — Вероятно, тебе никто об этом не сообщил. Поднимись к мистеру Келли в его кабинет джаза, расположенного на самом верхнем этаже. — Как дела, парень? Не заблудился еще в нашей школе? Первый день всегда не сахар — это уж точно! Крупный и неуклюжий, он говорил хриплым басом, причем довольно странно — только одной стороной рта. На нем была теплая серая рубашка и свободные штаны цвета хаки. Короче, он походил скорей на футбольного тренера, чем на учителя музыки. Кабинет оказался просторным, с высоким потолком и несколькими окнами, выходившими на задний двор школы. Перед пюпитрами в три ряда сидели человек двадцать и разогревали свои музыкальные инструменты. За барабаном стоял рыжий мальчик низенького роста и выбивал яростный ритм. Мистер Келли вывел меня на середину комнаты. — Ребята, это Сэм Уотербери. Сэм играет на саксофоне. Когда я прослушивал его на прошлой неделе, мне стало ясно, что он просто находка для нашего оркестра. Жирный мальчишка извлек из своей трубы резкий звук. Несколько человек засмеялись. — Ты можешь оставить футляр здесь, — сказал мне мистер Келли. — Садись рядом с Тери, она кларнетистка. — Он показал на светловолосую девочку, сидевшую во втором ряду. Я достал свой сакс и собрал его. Насадил мундштук, перекинул через плечо ремень и направился на свое место. — Привет, — сказал я, садясь рядом с Тери. — Как дела? Я облизал мундштук и провел пальцами по клапанам, проверяя их. Она улыбнулась мне. У нее оказались потрясающие зеленые глаза. — Твой сакс выглядит совсем новым, — заметила она. Я чуть приподнял его. — Точно. Мне подарили его на день рождения. Тери серьезно посмотрела на меня. — Что ж, сделай крепкий запор на футляр, — посоветовала она. Я нахмурился и посмотрел ей в глаза. — Запор? Для чего? Она неопределенно пожала плечами. — Ты ведь новичок в этой школе, верно? Я кивнул. — Ну да. Так что же? — Ну, тебе уже что-нибудь рассказывали? — Нет, — ответил я. — Мне никто ничего не рассказывал, Тери. Так почему же ты советуешь мне сделать крепкий запор на футляр от сакса? Она долго не отвечала. Наконец шепнула: — Ты сам узнаешь… довольно скоро.