похитители разрушили и ушли. Они оставили в болоте четкий протоптанный след. Заросли тростника были смяты, словно прошло целое стадо водосвинок. На мокрой земле, сплошь покрытой болотной травой и мхом, остались борозды, пучки травы лежали вырванные с корнем. Здесь тащили спутанных сетями моих папу и маму, а также дядю, тетю и моих кузин. Весь мой клан. И тролли отчаянно сопротивлялись.

Я обязательно должен их догнать и спасти.

Папино копье лежало нетронутым. Наконечник из клыка кабана-водосвинки белел на фоне зеленого густого мха. Cделанное из вымоченного дуба древко выдержало тяжелые сапоги потоптавшихся по нему слуг Черного Дерева. Папино охотничье оружие намного выше меня и довольно тяжелое. Но если схватить двумя руками, то вполне ничего, удержать можно. Я взял копье, взвалил на плечо и поспешил за похитителями.

В болоте бежать нельзя — опасно. Даже для меня, который облазил все окрестности и знает каждую кочку. Только и вспоминаются мамины окрики: «Ллок, не лезь в воду — может засосать! Ллок, не ходи без присмотра, кругом омуты! Ллок, не лезь на ту кочку — это болотник». А с болотником, кстати, я подружился. Веселый и немножко глупый… Кто? Ну, не тролль — это точно, не похож он на тролля. Болотник, он и есть болотник — ни с кем не спутаешь.

Поломанный тростник трещал под ногами, утопая во мху. Любой тролль пройдет так, что не останется ни малейшего следа. А эти шли напролом и потерять их следы было невозможно. Что я буду делать, когда догоню? Посмотрим на месте. Надо будет как-то отвлечь похитителей и освободить родителей, разорвав сети. Главное — догнать.

Я не плакал, нет. Тролли не должны плакать, когда надо действовать. Только устал немного. Откуда у слуг Черного Дерева такие силы? А копье на плече становится все тяжелее. Но я не брошу папино оружие, тем более, что сети надо будет чем-то разрезать.

Болото впереди меня вздулось, я налетел на образовавшийся холм и распластался на нем. Рухнул, как комар, сбитый болотным брызгуном. Копье отлетело в сторону. Мокрая трава облепила лицо. Прежде чем я успел подняться, зелень на образовавшейся кочке в двух местах разошлась вверх и вниз, словно веки, и на меня уставились два огромных овальных глаза. Под ними открылся большой рот — прорезь в траве, и болотник сказал булькающим голосом:

— Привет, Ллок.

— Я спешу! Похитили моих родителей, мне надо бежать! — крикнул я, вскакивая на ноги и подхватывая копье.

— Все сегодня спешат, — пробулькал болотник. — Не успел я толком вздремнуть, как какая-то толпа потопталась сверху громче, чем стадо водосвинок. Еще и тащили кого-то.

— Это они — похитители! Я должен их догнать.

Я бросился вперед, но тут же остановился.

— Подожди! — крикнул я болотнику, обернувшись.

— Что еще? — вновь поднялся уже наполовину скрывшийся под покровом мха болотник.

Едва не поскользнувшись, я повернул обратно, подбежал к живой кочке и сбросил с плеча ставшее неподъемным копье.

— На! — я сунул древко копья в рот болотнику. — Перекуси.

Бац. Рот захлопнулся словно… словно рот болотника, и глаза-тарелки недоуменно посмотрели на остатки копья.

— Зачем?… — начал было спрашивать болотник, но я уже убежал дальше с криком: «Некогда объяснять!».

Копье теперь превратилось в некоторое подобие ножа с короткой деревянной рукоятью. Оно удобно лежало в руке и было не таким тяжелым, как прежде. Папа меня простит.

Тростник сменился кустами с красными и оранжевыми ягодами. Они проглядывали сквозь болотный туман, как яркие фонарики. Только есть их троллям нельзя — можно умереть. Их едят только разноцветные ящерицы, которые сейчас шмыгают у меня под ногами и возмущенно шипят мне вслед. Многие ягоды были раздавлены ногами похитителей, и идти по следу не составляло большого труда.

Я почти бежал, отмахиваясь от налетающей паутины. Стайки болотных брызгунов спешили убраться с моей дороги. «Бу-у-у» — закричала на меня огромная болотная цапля, взлетевшая над кустами, может быть, сослепу приняв меня за своего сородича.

Снова начался тростник, затем открытые пространства с озерками воды.

А потом я влетел в заросли черных колючих кустов с огромными шипами. Я не помню, чтобы они здесь раньше росли, но сейчас я забрался довольно далеко от дома, и могу ошибаться. Колючки больно царапались, протыкая сшитую мамой специально для меня крепкую одежду из кожи болотных цапель, весьма стойкую. Изо всех сил я продирался сквозь заросли черных кустов, оставляя куски одежды. И тут я на секунду замер, пораженный внезапной мыслью. А где же след? До кустов он легко прослеживался, но как похитители пробрались сквозь колючки не понятно. В растерянности я прошел еще несколько шагов.

Кусты закончились. Они росли вокруг круглого пустого места на болоте, без травы и мха. Лишь черный каменный песок оседал на землю, закрученный воздушными вихрями. Словно здесь побывал смерч — страшный небесный хобот-из-тучи, разрушающий все на своем пути. Я отшатнулся — в лицо с громким писком ударилась большая черная летучая мышь, унеслась в сторону и исчезла из виду. Я знал, что похитители были именно здесь — ведь именно до этих черных кустов вели их следы. Где же мои папа и мама?

Черный песок невдалеке вспучился болотником.

— Тьфу, — сказал он, выплевывая каменный песок. — Тьфу, о чем ты мне не успел рассказать, Ллок? Тьфу. Да что это за ерунда такая? — спросил он, пытаясь избавиться от застрявшей во рту колючей ветки.

— Слуги Черного Дерева. Они украли всех из моей семьи. И вот, — я указал рукой, — здесь заканчиваются следы. И, как будто бы кусты выросли уже после того, как прошли похитители, хотя это было совсем недавно.

Болотник повращал своими огромными глазами, каждый из которых глядел в свою сторону, задумчиво пожевал черную колючую ветку, и произнес:

— Здесь пахнет магией, малыш, злой черной магией.

— И на вкус она совершенно не лучше, — добавил он, наконец, сумев выплюнуть ветку. — Кстати, вижу я плохо, но не кажется ли тебе, что там на небе что-то есть?

Я всмотрелся в указанном прищуренными глазами болотника направлении и увидел исчезающую за горизонтом черную тучу. Очертания тучи менялись, словно она состояла из множества задержавшихся в небесах темных частичек. «Или летучих мышей» — подумалось мне.

— Все, не догнать, — булькнул, пустив пузыри по выступившей на поверхности воде, болотник. — Сочувствую.

И скрылся в болоте. Как и не было.

И теперь я совсем один! Что мне делать?

Я самый несчастный тролль на свете!»

Я заставил себя выключить фонарик. Так можно и до утра не спать. Кто же написал эту историю? В книге нет ни автора, ни издательства. Сразу