настроенным социалистам, ведь его карающее лезвие обращено лишь на представителей высшего света. И в пламени разведённого им пожара гибнут все живущие в доме обладатели голубой крови, включая беременных женщин и новорождённых младенцев.

Так случилось и на этот раз. У сэра Патрика и леди Элизабет было двое детей, но эту жуткую ночь довелось пережить только маленькой Лиззи, и то лишь благодаря вмешательству провидения в лице молодого повесы…

Леди Элизабет Эдгар обнаружил на лестнице, горло несчастной было перерезано, и кровь капала со ступенек — это и были те звуки, которые молодой человек услышал, ещё находясь на кухне. На бедной женщине не было даже халата поверх ажурной ночной сорочки, явно не предназначенной для взглядов никого постороннего. Поднимаясь по лестнице, Эдгар, хоть и был заворожён жутким зрелищем, всё же сумел определить источник странного освещения — им был небольшой костер, разгоревшийся перед камином. Очевидно, преступник выгреб еще не прогоревшие угли прямо на пол и щедро плеснул сверху растопкой из стоявшей тут же канистры.

Молодой человек был на верхней ступеньке, когда в одной из комнат второго этажа раздался шум борьбы и короткий детский вскрик. Позабыв об осторожности и о том, что безоружен, юноша бросился на шум и ворвался в детскую, когда кровавый маньяк отбросил труп десятилетнего Вилли Уоттвика, который попытался встретить врага с оружием в руках, как и подобает истинному британцу. К несчастью, детская учебная шпага не причинила злобному маньяку ни малейшего вреда, лишь ненадолго отвлекла внимание. Но смерть несчастного Вилли не была напрасной — выигранного им короткого промежутка времени как раз хватило Эдгару на то, чтобы добежать до двери и грозным окриком привлечь к себе внимание убийцы, уже схватившего за волосы четырёхлетнюю Лиззи и намеревавшегося нанизать её на маленькую шпагу, отобранную у убитого брата, с таким же хладнокровием, с каким хозяйки нанизывают на вертел молочных поросят. Ценой своей жизни маленький герой спас свою младшую сестрёнку, но спас ли он её на самом деле, или только отсрочил смерть на лишние пять минут — это предстояло решать сэру Эдгару. Да-да, мы не оговорились, ведь теперь, после смерти сэра Патрика, именно Эдгар стал единственным наследником лорда Уоттвика.

Джон Поджигатель оказался довольно крупным мужчиной. Зарычав и отшвырнув маленькую пленницу с такой силой, что та лишилась чувств, ударившись головой о спинку кровати, он бросился на Эдгара Уоттвика, размахивая детской ученической шпагой, и успел нанести два укола в бедро, прежде чем молодой человек опомнился и смог оказать сопротивление, применив приёмы классического бокса, в коем был весьма искусен.

Преступник, похоже, не ожидал столь активного сопротивления. Он привык убивать свои жертвы подло, во сне, не способными постоять за себя, а тут наткнулся на бодрствующего и не склонного сдаваться без боя молодого мужчину, чья бурная и не всегда законопослушная юность в этот момент оказалась отнюдь не лишним козырем в рукаве. Отступив, преступник перебросил короткую шпажку в левую руку, а правой схватил тяжелую фамильную трость Уоттвиков — эту трость лорд Генри подарил своему старшему сыну несколько лет назад, в связи с сорокалетием последнего. И с тех пор сэра Патрика нигде не видели без этой трости, вот и навстречу неожиданной смерти он тоже вышел, гордо неся седовласую голову, твердо ступая ногами в мягких домашних туфлях по наборному паркету и тяжело опираясь на фамильную трость. Безжалостный убийца присвоил эту трость то ли в качестве сувенира, то ли посчитав более надёжным оружием, чем золотой подсвечник.

Получив сокрушительный удар в грудь — впоследствии выяснилось, что у него было сломано как минимум одно ребро — молодой человек оказался отброшен к стене и, как выражаются боксёры, «поплыл». Он не лишился чувств, но воспринимал происходящее словно через толщу полупрозрачной воды. Он почти не почувствовал, как тяжёлая трость несколько раз с силой опустилась ему на спину, оставив страшные синяки. После чего преступник потерял интерес к неподвижной жертве и развернулся к Лиззи, которая в тот момент как раз пришла в себя и громко заплакала, зовя маму.

Сэр Эдгар так и не смог связно объяснить нашему корреспонденту, как ему удалось подняться на ноги, невзирая на многочисленные уже полученные им травмы, и не просто опрокинуть тяжелое кресло, но сделать это так, чтобы резная деревянная спинка ударила преступника точно под колени, из-за чего он потерял равновесие и упал, так и не добравшись до беспомощной девочки. При этом сэру Эдгару удалось перехватить фамильную трость, тем самым уравняв силы сражающихся сторон. При рассказывании этого эпизода героический юноша проявляет потрясающую немногословность. «Я его ударил несколько раз. И он убежал» — так сказал нашему корреспонденту этот поразительно скромный герой нашего времени. А на просьбу рассказать поподробнее лишь пожал плечами и беспомощно улыбнулся.

Как бы там ни было, мерзавец бежал, а сэр Эдгар был не в том состоянии, чтобы пытаться его задержать до прибытия полисменов. С маленькой Лиззи на почве всего пережитого случился истерический припадок, и она с воплями убежала от своего спасителя. Сэр Эдгар решил дать бедному ребёнку время успокоиться, а пока поискать еще кого-нибудь из слуг — он ведь не знал, что у тех был выходной. Шатаясь и используя фамильную трость по её прямому назначению, он заглянул в смежные комнаты. Там никого не было, зато обнаружилось орудие преступления. Большой кухонный нож для разрезания пирогов лежал на окровавленной шелковой простынке в кроватке несчастного Вилли, сэр Эдгар узнал этот нож по наборной деревянной ручке.

Запах дыма становился все отчётливее, а, выйдя в коридор, сэр Эдгар внезапно обнаружил, что оказался в ловушке — внизу разгорелся настоящий пожар, и обе лестницы были охвачены огнём, преграждающим путь к выходу. Очевидно, преступник перед тем, как сбежать, попытался довести свое ужасающее злодеяние до конца и расплескал остатки горючего по холлу первого этажа. Оставалась, правда, ещё возможность спуститься с балкона, но сделать это со сломанными ребрами, раненой ногой и серьезными ушибами и одному-то сложно, а если при этом придётся еще и удерживать обезумевшего ребёнка — такая задача вообще выглядит невыполнимой.

К чести сэра Эдгара следует отметить, что он не колебался ни секунды.

С большим трудом ему удалось извлечь отчаянно сопротивляющуюся Лиззи из-под шкафа и, прижимая ее