Константин Мзареулов
Изгнанники Нирваны
(Хроники Фауста — 1)

I

Армия выступила из Артаивяна незадолго до полудня, однако в этом Отражении только-только начало светать. Царская дружина, состоявшая из профессиональных воинов, и прежде участвовала в таких походах, так что рыцари успели привыкнуть к путешествиям через Козырь. А вот пехотные ополченцы, впервые столкнувшись с колдовством, были всерьез напуганы. И еще неизвестно, что пугало их сильнее — сама дорога сквозь Тени или твари, с которыми предстояло схлестнуться в битве. Или монстры-союзники, которых привел Вервольф. Лишь капралы-ветераны да страх перед братьями-герцогами поддерживали в этом воинстве слабое подобие дисциплины

К рассвету готовые к битве полки растянулись вдоль пологого склона. С немалым трудом удалось выстроить оба отряда нерегулярной пехоты на флангах, выставив в центре латников-меченосцев, умелых и беспощадных в рукопашной схватке. Конные рыцари пока укрывались в дубраве, что зеленела на возвышенности за спиной пехотных полков Прямо перед ними, милях в трех, возвышались стены Нирваны, слева лениво плескались морские волны, а на лугах между холмом и городом развернулось идеально ровными рядами фаланг войско гверфов.

— Сброд, — без злости резюмировал Вервольф. — Два года муштры — и столь жалкий итог. Кажется, я перестаю себя уважать.

— Не прибедняйся, видали мы армии похуже этой. — Фауст был, как всегда, ироничен и спокоен. — Когда начнем махать клинками, наши мужики быстро войдут во вкус.

— Твои оптимизм неисправим, — Младший герцог пожал плечами, затем обернулся к командирам полков: — Сейчас я покину вас, и с этого момента вы должны выполнять приказы моего брата. Еще раз объясните солдатам, что перед ними та самая Нирвана, о которой сложено столько легенд и сказаний. Ваш долг — освободить от двуногих зверей древнюю столицу нашего народа, и тогда наступит конец несчастьям и лишениям. В конце концов, там живут ваши братья и сестры, которых в незапамятные времена поработила эта свинорылая мразь!

Полковники слушали повелителя, почтительно склонив головы. Хотя никто из ныне живущих верноподданных не видел Фауста в бою, его уважали. Сын Вампира и Брат Дьявола — такие прозвища даются недаром.

Закончив инструктаж, Вервольф извлек карточную колоду и перетасовал, вытащив Козырь. На карте был изображен пароходик с неуклюжими гребными колесами по бортам и дополнительным парусным снаряжением. Последовала короткая процедура — и повелитель Артаньяна переместился на мостик «Господаря».

Командиры полков завороженно следили, как угасает волшебная карта. Затем воевода Смилодон уважительно осведомился:

— Ваше высочество даст свой плащ?

— Зачем? — не понял вопроса Фауст.

— Принято поднимать мантию вождя на копье и нести впереди войска, как знамя.

Сын Вампира и Брат Дьявола проговорил, не скрывая усмешки:

— Впереди войска пойдет сам герцог. По-моему, это лучше, чем нацепленная на палку тряпка.

Щелкнув пальцами, он подозвал остальных и отдал последние распоряжения. От пехоты требовалось приблизиться к врагу на сотню шагов и, не бросаясь на выставленные ряды копий, издали поражать гверфов стрелами и камнями из луков и пращей. Затем, когда кавалерия и выделенное для обходного маневра пехотное подразделение атакуют противника с тыла и четкий строй фаланги нарушится — только тогда двинутся вперед тяжеловооруженные солдаты Смилодона. Ополченцы же остаются в резерве и подключатся к мясорубке по приказу Фауста, чтобы довершить разгром врага.

Отправив командиров к их полкам, герцог сказал Смилодону:

— Запомни: главная надежда — на твоих головорезов. Вервольф уверял, что на гоплитов можно положиться. Я не слишком доверяю деревенским рекрутам.

— Они кое-чему научились, — степенно проговорил польщенный воевода. — Но каждый мой ветеран шутя положит десяток мужиков.

Фауст кивком отпустил его, но Смилодон неуверенно переминался, словно чего-то забыл или хотел о чем-то спросить. Похожая на кошачью голова была закрыта шлемом и короткой рыжей бородой, открытыми оставались лишь зеленоватые глаза, в которых светилась мольба.

— Что еще?

— Ваше высочество, герцог Вервольф обещал, что после Нирваны мы освободим мою страну…

— Если обещал, то не сомневайся — освободим. — Фауст ободряюще хлопнул ветерана по стальному наплечнику доспеха. — Мы освободим много разных стран, так что устанешь воевать… Кстати, откуда ты родом?

— Мои предки пришли из Эльсинора, великий герцог…

Название этого Отражения пробуждало слишком много чувств… Не глядя на полковника, Фауст произнес с угрожающей интонацией:

— Насчет этого не беспокойся. Эльсинор будет нашим в любом случае.

Не без труда убрав с лица мрачный оскал, он спустился к отряду, формированием которого занимался всю последнюю неделю. Он перетряс всю артаньянскую пехоту, пока не отобрал две сотни мужиков, в меру освоивших искусство работать мечом и топором, а также десятка четыре охотников, отлично владеющих арбалетами. Во главе этих гвардейцев герцог поставил капитана Крольда. Ветеран, покрытый множеством давних шрамов, в тренировочном поединке продержался почти минуту, прежде чем Брат Дьявола выбил меч из его рук.

Не говоря ни слова, Фауст жестом приказал бойцам отойти чуть в сторону — на пригорок, откуда открывался вид на боевой порядок противника. Оглядев панораму, герцог щелкнул «Поляроидом» кусок пейзажа чуть позади левофлангового каре гверфов. Провел перстнем-амулетом по выползшему из аппарата цветному квадратику, превращая фотографию в Козырь. Карта раскрылась — далекий клочок поля предстоящей битвы словно приблизился — изображение теперь стояло вплотную к передней шеренге. Ткнув пальцем в эту картинку, Фауст объяснил:

— Сейчас я открою проход, и вы должны быстро перебежать через эту картинку, после чего окажетесь за спиной врага. Сразу стройтесь, как я вас учил, и бросайтесь в атаку с тыла. Понятно?

— Мы убьем их всех! — рявкнул капитан, а затем спросил с робкой надеждой в голосе: — Вы пойдете с нами?

О, небеса! Похоже, они его любили! Его, который никого не любит и не нуждается ни в чьих добрых чувствах…

Эти наивные существа почему-то очень тепло относились к нему, принимая за доброго волшебника из детской сказки, хотя за свою долгую жизнь Фауст совершил убийств немногим меньше, чем его старший брат весельчак Меф, которого здесь боялись пуще смерти. А младшего брата вообще считали суровым, но мудрым и справедливым правителем. Это Вервольфа, никогда не медлившего, если требовалось проткнуть мечом ближнего, а тем более дальнего.

Что поделать —