слышал...

— В обитаемой Галактике нет системы, о которой запредельники не имели бы подробнейших сведений. Они знают Галактику как свои пять, или сколько их там у них, пальцев. Запредельники торгуют информацией; это едва ли не единственное их занятие. Если они не смогут подобрать тебе интересной планеты, значит, этого не сможет сделать никто...

Медведь внезапно прервал меня, вскочив и бросившись к визофону. ...! Я-то заговорил о запредельниках полушутя, но мой новый друг, кажется, всерьез стремился к рискованным приключениям!

Пока Медведь отдавал распоряжения некоему Крамеру, я рассматривал роскошную обстановку комнаты, время от времени прихлебывая из стакана. Он оставался полным. Где-то — на дне? — размещался крохотный телепортационный механизм, связанный с баром: эта роскошная диковина заслужила мое полное одобрение.

— Готово, — доложил вернувшийся от визофона Медведь. — Крамер займется поисками запредельников и предварительными переговорами с ними. Через несколько дней мы узнаем о результатах его трудов.

— О’кей.

Медведь явно не привык тратить время на пустые рассуждения. Интересно, чем закончится история с поисками странного мира, в которую я невольно его втравил? Я недолго об этом размышлял, потому что Медведь вдруг вспомнил, что некая Дайана уже должна быть дома. Мы прошли в телепортационную кабину, где мой приятель набрал код из одиннадцати цифр, и кабина тут же отправила нас в другой вестибюль, гораздо менее просторный и более современный.

Дайана оказалась маленькой миловидной женщиной с темно-красной, как марсианское небо, кожей и волосами цвета жидкой ртути. Глаза ее были того же серебристого цвета, что и волосы. Медведь представил меня своей подружке и тут же гордо сообщил, что собирается вступить в контакт с запредельниками и лететь к самому странному из всех существующих в нашей Галактике миров.

— Кто такие запредельники? — без особого интереса спросила Дайана.

Медведь развел руками и беспомощно взглянул на меня.

— Это такие милые парни, похожие на девятихвостые плетки с толстыми рукоятками, — объяснил я. — Они живут в холодных безвоздушных мирах и колесят по Галактике в больших негерметичных кораблях, собирая самые разные сведения обо всем на свете. Они торгуют информацией и...

— Все это, конечно, очень мило, — перебила меня Дайана, — но давайте лучше позовем четвертого и сыграем в бридж. Сейчас я позвоню Шеррол Янс!

— Неплохая мысль, — одобрил Медведь, — Шеррол работает программистом в «Донованз Брейн, Инкорпорейтед». — Пояснение предназначалось мне. — Эта девушка наверняка произведет на тебя впечатление!

Девушка и впрямь произвела на меня впечатление, да еще какое!

— Шеррол, с Медведем ты уже знакома, а это Беовульф Шеффер с Гудвилла, — объявила Дайана, входя в комнату и держа под руку четвертого партнера для бриджа.

— Вы! — воскликнул я.

Это была та особа, которая залезла ко мне в карман.

Я наслаждался своим земным отдыхом четыре дня, устав за это время больше, чем за весь мой сумасшедший рейс к Центру Галактики. И все четыре дня я удивлялся, зачем Медведю понадобилось искать странный мир. Самый странный из миров, какие я видел, — это его родная Земля! Честно говоря, я помню далеко не все, чем занимался на Земле: стакан со спиртным то и дело оказывался у меня в руках.

Помню, что Дайана наотрез отказалась показываться со мной на людях, пока «ее спутник не будет выглядеть прилично», и дала мне свою косметику. Поддавшись приливу вдохновения, я решил стать альбиносом и чуть не заорал от ужаса, когда на следующее утро спросонья взглянул на себя в зеркало. Красные, как кровь, радужные оболочки глаз, снежно-белые волосы, белая кожа с розоватым оттенком... Медведь из солидарности со мной тоже воспользовался косметикой Дайаны, выкрасив бороду и шевелюру в полыхающе-зеленый цвет.

А еще я помню тот вечер, когда Дайана сообщила мне, что знает Медведя всю жизнь и что именно она дала ему это прозвище.

— Прозвище?

— Ну конечно, — удивилась моему невежеству Шеррол. — Его настоящее имя Грегори Пелтон.

— О-о-о! — Мне многое стало ясно.

Грегори Пелтон был известен во всех населенных людьми мирах, ходили слухи, что он владеет территорией, занимающей в космосе сферу диаметром тридцать световых лет и что «Дженерал Продактс», бывшая компания кукольников, а теперь его собственность, дает лишь четверть его дохода. Именно его прапрапрабабка изобрела телепортационные кабины, и он был богат, богат и еще раз богат.

Ряд воспоминаний связан с зоопарком, куда меня потащили показать животных, давших кличку Медведю, — что ж, они впечатляли своими размерами и сознанием собственной силы, хотя до кзинов им было все-таки далеко.

Еще я помню, как перегнулся через Шеррол, потянувшись за сигаретой, и увидел кошелек, лежащий поверх вороха ее одежды.

— А что, если я сейчас залезу к тебе в карман? — спросил я.

Оранжево-серебряные губы растянулись в ленивой улыбке:

— У меня нет карманов.

— Тогда я вытащу деньги у тебя из кошелька. Что скажешь?

— Валяй, если ты сумеешь спрятать их на себе.

В ее маленьком кошельке оказалось четыреста монет. Я сунул кошелек в рот, а Шеррол так и не позволила мне его выплюнуть. Вам никогда не приходилось заниматься любовью, держа во рту кошелек? Незабываемо! Кстати, если у вас астма, даже и не пытайтесь.

Разумеется, я хорошо помню Шеррол, особенно ее гладкую, теплую голубую кожу, серебряные выразительные глаза и оранжево-серебряные волосы, уложенные в прихотливую прическу, которую невозможно было растрепать. Когда я подпрыгивал на ней и бормотал всякую чепуху, она гортанно вскрикивала, и пряди ее волос, связанные в узел, расходились, шевелясь как змеи на голове Медузы Горгоны.

Потрясающие воспоминания связаны с гонками по старинным раздолбанным бетонным дорогам на допотопных наземных машинах — любимое развлечение многих брюхошлепов. Брюхошлепы, ха! Я сам чувствовал себя жалким брюхошлепом, когда после ее окончания вывалился из машины — весь мокрый, но все-таки живой! — и долго стоял на четвереньках, не в силах подняться, а Дайана и Шеррол радостно хохотали, обсуждая над моей головой следующую гонку. Но в ней я буду участвовать только под общим наркозом.

В памяти остался подводный отель у берегов Эвбеи, где дельфины и брюхошлепы обсуждали проблемы разумных существ, не имеющих рук (таких видов много, и, вероятно, будут обнаруживаться все новые). Конференция больше напоминала игру в водное поло, чем серьезное собрание.

И я отчетливо помню, как однажды вечером после бурно проведенного дня мы вернулись в берлогу Медведя, чтобы