Иллюстрация № 36">
Он положил валенок с ежом опять под кровать и подмигнул Севе: — Ну что, храбрец, всё ещё трусишь? Смотри, съедят тебя мои кошки вместо мышонка. Мы вышли в сад, чтобы забрать свои саженцы, и вдруг видим около забора знакомое бревно с продолговатым дуплом. То самое, в котором уплыло гнездо с трясогузками. Сева запустил в гнездо руку и вытащил пустое гнездо. — А где же трясогузки? — чуть не плача спросил он. — Ого, чего захотел! — сказал дядя Ваня. — Давно уже вылетели. Да вон они, кажется, в малиннике хлопочут. Мы посмотрели в угол сада, где желтели голые стебли малины, и увидели на них семь или восемь трясогузок. Все они были похожи одна на другую, и уже нельзя было понять, кто — родители, а кто — дети. Оказывается, всё лето они работали в саду дяди Вани, а теперь вот уже несколько дней «табунятся», как сказал он, и собираются в отлёт. Рванул резкий порыв осеннего ветра. Трясогузки не удержались на хрупких ветвях и, покружив немного над малинником, взмыли ввысь и полетели на юг. — Решились всё-таки, — сказал дядя Ваня, следя глазами за птицами. — Ну что ж, счастливого им пути. — Счастливого пути! — закричали и мы с Севой и замахали фуражками.
Он положил валенок с ежом опять под кровать и подмигнул Севе: — Ну что, храбрец, всё ещё трусишь? Смотри, съедят тебя мои кошки вместо мышонка. Мы вышли в сад, чтобы забрать свои саженцы, и вдруг видим около забора знакомое бревно с продолговатым дуплом. То самое, в котором уплыло гнездо с трясогузками. Сева запустил в гнездо руку и вытащил пустое гнездо. — А где же трясогузки? — чуть не плача спросил он. — Ого, чего захотел! — сказал дядя Ваня. — Давно уже вылетели. Да вон они, кажется, в малиннике хлопочут. Мы посмотрели в угол сада, где желтели голые стебли малины, и увидели на них семь или восемь трясогузок. Все они были похожи одна на другую, и уже нельзя было понять, кто — родители, а кто — дети. Оказывается, всё лето они работали в саду дяди Вани, а теперь вот уже несколько дней «табунятся», как сказал он, и собираются в отлёт. Рванул резкий порыв осеннего ветра. Трясогузки не удержались на хрупких ветвях и, покружив немного над малинником, взмыли ввысь и полетели на юг. — Решились всё-таки, — сказал дядя Ваня, следя глазами за птицами. — Ну что ж, счастливого им пути. — Счастливого пути! — закричали и мы с Севой и замахали фуражками.