Синанджу, от которого произошли все другие боевые искусства – причем путем бессовестного воровства! Я сделал из тебя ассасина. Я превратил твое тело в самый тонкий инструмент, какой только можно себе представить. Конечно, я сделал бы то же самое и с твоим разумом, но ты – белый, а мне не вечно жить на этом свете!

– Спасибо большое, – вставил Римо.

– Не за что. Сейчас я только рад, что решил не заниматься твоей головой, в которой происходит явная неразбериха. К примеру: я прошу тебя объяснить мне твое странное поведение, а ты рассказываешь мне убогий сюжет какого-то фильма. А я все еще жду вразумительного ответа!

– Я как раз к этому подошел.

– Мне уже за восемьдесят, так что поторопись!

– Этот японец, в частности, научил мальчишку ловить муху палочками для еды. В каратэ это будто бы считается признаком большого мастерства. Так вот, сам японец этому так и не научился за всю свою жизнь, а у парня получается всего через несколько уроков.

– Ему причитается конфетка.

– Вот я и подумал, почему бы не попробовать? – сказал Римо.

– Так я и знал, – грустно изрек Мастер Синанджу.

– Что ты знал?

– Что ты деградируешь.

– Вовсе нет!

– Отрицание – первый признак деградации, – серьезным тоном произнес Чиун. – Я тебе сейчас объясню.

– Только шепотом, – сказал Римо, снова подняв вверх палочки для еды, как антенну. – Вот она, опять летит.

– Каратэ из Дома Синанджу похитили корейцы. Разумеется, ленивые южане. Они скопировали движения, короткие пинки и рубящие удары рук. Это было вроде того, как дети играют во взрослых. Но в силу своей бездарности они смогли достичь лишь довольно посредственного уровня, хотя за образец взяли само совершенство. Они научились драться, разбивать доски ребром ладони, а поскольку они сами понимают, что все это не более чем посредственность, то придумали носить разноцветные пояса – чтобы одни думали, что менее посредственны, чем другие. В действительности до Синанджу им всем далеко! И они понимали это с самого начала.

– Эта история мне известна, – отозвался Римо, продолжая следить за мухой.

– Тогда ты должен знать, что ловля мухи с помощью палочек для еды восходит к самым первым дням каратэ.

– Этого я не знал.

– Еще бы! Знай ты это, вряд ли стал бы меня позорить, пытаясь воспроизвести движения посредственных каратистов.

– А мне кажется, это неплохое испытание на ловкость. Мне просто хочется проверить, получится у меня или нет. А что ты имеешь против?

– Каратисты пытались перенять искусство Синанджу и в другом плане, – продолжал Чиун, а упрямая муха опять зависла над тарелкой. – Они тоже пробовали пойти на службу к императорам и королям в качестве телохранителей. И многие из них убедились, что разбивать ладонью палку – совсем не то, что ломать кости. Из-за своего недомыслия каратисты едва не вымерли.

– Тшш! – прошипел Римо.

Муха вдруг резко изменила направление полета и двинулась прямо на Римо. Тот выбросил вперед руку. Палочки сомкнулись, но щелчка не последовало.

Римо пригляделся: между палочками была зажата муха, отчаянно перебирающая лапками.

– Ну вот! – заулыбался Римо.

– Можешь продолжать, – мягко сказал Чиун.

– Продолжать – что?

– Ну, как же? В твоем фильме наверняка описан и следующий этап.

– Вырезали, должно быть.

– Тогда я тебе помогу, – обрадовался Чиун и придвинулся к Римо. – Поднеси муху к лицу и внимательно следи за нею, чтобы не улетела.

Римо исполнил. Муха жужжала в каких-то нескольких дюймах от его скуластого лица.

– Готов? – спросил Чиун.

– Да.

– А теперь открой рот. Пошире!

Римо разинул рот и озадаченно поднял брови. Чиун своей рукой направил руку Римо ближе ко рту, а сам продолжил рассказ:

– Уцелевшие каратисты отказались от роли ассасинов и вернулись в свои деревни, где стали искать себе новые способы пропитания. Но увы, из них вышли неважные рыбаки и бездарные земледельцы.

– Ты хочешь сказать?..

Старик радостно закивал. Римо поспешил закрыть рот.

Чиун улыбнулся.

– Как думаешь, почему они использовали для этого палочки для еды? Просто это позволяло экономить время.

С гримасой отвращения Римо отпустил муху и положил палочки на тарелку, после чего решительно отодвинул ее от себя.

– Вечно ты устраиваешь мне всякие пакости! – с укором произнес он.

– Это мне благодарность за то, что работаю для тебя почтальоном?

– Чего теперь от меня хочет Смитти?

– Этого я не знаю, – ответил Чиун. – Сегодня письмо из Синанджу.

Римо вскочил, лицо его озарилось радостной улыбкой.

– От Ма Ли?

– Кто же еще станет переводить чернила на ловца мух? – съязвил Чиун, извлекая конверт из необъятного рукава.

Римо с нетерпением выхватил у него письмо. Пергаментное лицо Чиуна недовольно сморщилось.

– Уймись! – фыркнул он. – Она опять задает те же нудные вопросы, что и в двадцати последних письмах. Честно скажи, Римо, как тебя угораздило выбрать в жены такую сварливую женщину?

– Ты читаешь мои письма? – Римо был поражен.

Мастер Синанджу как ни в чем не бывало повел плечом.

– Конверт в пути расклеился. Письмо чуть не выпало.

Римо внимательно оглядел конверт.

– Он в порядке.

– Конечно. Если бы я не запечатал его, задав работу стариковскому языку, письмо бы опять могло вывалиться и, чего доброго, потерялось бы.

Римо никак не отреагировал на такое объяснение и, острым ногтем вскрыв конверт, с жадностью углубился в письмо.

– Она пишет, что в Синанджу все в порядке, – сказал он.

– Скажи мне лучше что-нибудь новенькое.

– Спрашивает, когда мы вернемся.

– Напиши, что не знаешь.

– Брось, Чиун! До окончания нашего контракта со Смитом осталось всего несколько недель, а потом мы свободны.

– А что за спешка – ехать в Синанджу? Я вот что подумал. Когда у нас с тобой был последний отпуск? Может быть, прежде чем навсегда покинуть Америку, стоит немного попутешествовать? Скажем, на поезде? Самолеты в последнее время стали совсем ненадежны.

– Поезда тоже, – возразил Римо. – А спешка в том, что мне надо сыграть свадьбу. Мы с Ма Ли должны были пожениться еще три месяца назад, ведь помолвка была рассчитана на девять месяцев. А я торчу тут уже почти год. И все из-за тебя!

– Торчишь? – изумился Чиун. – Да как ты смеешь говорить такое, когда тебе выпала честь просыпаться изо дня в день в благословенном присутствии самого Чиуна, правящего Мастера Синанджу?

– Надоело! – признался Римо. – В последнее время Смит не дает тебе никаких поручений. А я уже так долго прохлаждаюсь в этой комнате, что дошел до ловли мух.

– Ты мог бы найти себе работу, – предложил Чиун. – Люди вроде тебя нередко находят себе достойное применение.

– Навряд ли.