обследование, и муж тоже. В принципе, ничего препятствующего беременности врачи не изыскали. Но зато обнаружили миому. Если кто не знает — то это доброкачественная опухоль на стенке матки. Доброкачественная — это значит не злая, организму не вредит и своими отходами его не отравляет. Но тем не менее нарисовалась зачем-то и потихоньку отравляет мне жизнь уже одним своим наличием. Кстати, при обследовании врачи определяют ее размеры так же, как при беременности: «миома 4 недели», «миома 12 недель». Странно, да? Вместо ребенка — миома.

Посоветовали нам одного специалиста, слава о котором впереди него за много верст бежала. Говорят, несмотря на сравнительную молодость, многим женщинам помог, во множество семей счастье принес. Женщины, которые у него лечились, только глаза закатывали и в один голос все говорили: «Сказочный доктор, просто сказочный!» Вот к этому сказочному светилу я и явилась — разбираться и с миомой, и с бесплодием.

— Вообще-то, миома причиной бесплодия не является, — сообщил мне врач. — И с миомой женщины беременеют и рожают. Но тем не менее с психологической точки зрения влиять очень даже может.

— Это как же? — спрашиваю я.

— Организм — штука сложная и тонко настроенная. Вот вы ему посылаете сигнал «Хочу забеременеть!», он шлет в матку запрос, готово ли все для этого инновационного проекта, а ему оттуда ответ: «Извините, место занято, у нас тут и так 12 недель!» Ну, он и дает «отбой».

— Что вы такое говорите? — таращу я глаза я в полном изумлении. — Вы дипломированный медик или сказочник какой-нибудь?

— Я сказочный доктор. Придерживаюсь новых, современных холистических представлений о происхождении болезней.

— Холи… каких?

— Холистических. Если коротко, то все в наших организмах взаимосвязано, и у каждой болезни есть психологическая причина. Она кроется в неправильных мыслях, убеждениях или действиях. Устраните причину — болезнь сама пройдет. Ну а медикаментозное лечение поможет этот процесс ускорить.

— Да от каких же действий или убеждений миомы образуются?

— Для вашего организма она явление чужеродное, пришлое. И я бы на вашем месте задумался, чем это вы для нее такая привлекательная, почему она именно у вас поселиться решила.

— Да тут думать и гадать до морковкина заговенья можно, и ведь не проверишь — так это или не так.

— А вот и нет! Очень даже проверишь. Попробуйте с ней поговорить!

— С миомой???

— Ну да. Почему нет? Может, она вам что-то важное сказать хочет, а вы ее не слушаете. Вот она и разрастается! Заметь, мол, меня, обрати внимание!

— Ну как же я с ней поговорю, если она просто неодушевленная опухоль, которую невооруженным глазом даже и не увидишь?

— А вы ее одушевите на время! Подумайте, какой у нее образ в вашем представлении. Найдите предмет, на нее похожий, разместите напротив себя. Ну и поговорите! Можно просто так, а лучше — письменно. Задали вопрос — написали ответ. Это чтобы потом можно было перечитать, поразмыслить…

— Странные у вас методы, доктор!

— Зато и результаты сказочные!

Вспомнила я дамочек, которые глаза закатывали, про этого доктора рассказывая, и решила не спорить. Что мне, трудно, что ли? В общем, распрощалась я с ним и пошла домой — миому одушевлять.

МАМА МИОМА

ак ни странно, внешний вид моей «доброкачественной» я вообразила очень даже легко. Она мне представилась похожей на диванную подушку-думку, есть у меня такая — круглая, в меховом чехле, с одной стороны белая, с другой — бежевая, и с обеих сторон вышиты глазки и улыбающийся рот. Добродушная такая миома, приветливая.

Усадила я это улыбающееся чудо на диване, сама напротив в кресло села… и призадумалась. Ну сели, а дальше-то что? Наверное, надо поздороваться. Я на всякий случай тоже ей улыбнулась и говорю:

— Ну, здравствуй, миома!

Она молчит, мне в ответ улыбается.

— Меня Алена зовут, а тебя? Ах да, тебя — миома!

— Мама Миома, — это она меня поправила. Нет, не вслух, но вдруг мне так подумалось, словно в голове кто-то еще появился.

— Мама Миома? Нет, мою маму Галиной зовут. Спасибочки, мне второй мамы не надо.

— Ты сама и есть вторая мама!

— К сожалению, нет. Мамой я стать очень хочу, но у меня не получается. Может, и из-за тебя, хотя точно не знаю.

— Нет уж, придется тебе поверить, что ты — вторая мама. Да еще какая! Мамаша! Мамища! Буквально Мать Мира! А я — всего лишь твое скромное отражение, Мама Миома, будем знакомы.

— Чего-чего? Миома моя дорогая, что это ты такое странное тут несешь? Какая я тебе Мать Мира? О чем это ты?

— Мать, мать, еще какая мать! Ты ведь как живешь? Всех прижать, пожалеть, обогреть! Во все вмешаться, все поправить! Всем посоветовать, всеми поруководить, за всех решить! За всех попереживать, за всех все сделать! И ответственность за все на свете ты чувствуешь, и несешь ее по жизни гордо, как беременная — свой живот. Вылитая мамочка!

В принципе, Миома довольно точно нарисовала мой портрет. Но, на мой взгляд, он получился очень даже симпатичным — собственно, за эти самые качества я себя очень уважала, и окружающие тоже. Ценный специалист, верная подруга, хорошая дочь, надежный сотрудник и все такое…

— Ну, если я такая, как ты рисуешь, то кому же рожать, как не мне? — задала контрвопрос я. — Раз уж я такая «Мать Мира», то уж одному-то ребеночку, да еще своему собственному, точно хорошей мамой буду! Или ты имеешь что-то возразить?

— Имею, и очень много, — обнадежила меня Миома. — Все хорошо в меру. А ты для ребенка так просто даже опасна!

— Я? Опасна??? Ну, знаешь ли! — оскорбилась я. — Чем это я могу быть опасна собственному дитю?

— А давай вместе подумаем, — предложила Миома. — Как будто я — твой будущий ребенок и размышляю, приходить к тебе или не приходить. Ну вроде игра такая!

— Ну, давай, — с сомнением согласилась я. — Не привыкла я такой ерундой заниматься, но попробовать можно.

— Тогда представь: я — твое будущее дитя, сижу на облачке, думаю, воплощаться мне или еще погодить. А ты — та женщина, которая мне в мамы предназначена, сидишь дома, меня ждешь. Представила картинку?

— Ну, представила вроде…

— Вот смотрю я на тебя с небес и думаю: ну, рожусь я у тебя, и что? У тебя же на меня времени не будет! Ты вон за всех стараешься все и решить, и воплотить, и проконтролировать. И попереживать, если что не так. Когда тебе мной заниматься?

— А я так не буду! Вот ты родишься — и я сразу на тебя переключусь! — приняла игру я.

— Ага, переключишься, только оно мне надо? Ты ж мне со своей гиперопекой и