чувствовать себя ужасно неловко — у меня нет выбора. Мы смотрим друг на друга и прилив сексуальной охоты, который проносится по моему телу заставляет меня чувствовать себя как-то странно ошеломленно. В памяти возникают его прикосновения, прожигающие до костей. Не в состоянии что-либо ответить, я просто глупо таращусь на него.

Правда я ужасно зла на этого парня за то, что он не звонил, хотя и обещал, заставив меня спать с телефоном почти месяц, за то, что запутал меня окончательно с моей чертовой сексуальной ориентацией, и за ту девушку полную противоположность мне, которую я видела вчера с ним. Проходят секунды, и я уже не уверена на что я больше злюсь - на него или на себя, потому что так реагирую на него.

Проблема в том, что пульс колотится с бешенной скоростью, и у меня нет ни единой мысли из-за ноющей пульсации между ног. Я пытаюсь сделать медленные короткие вдохи, но мое тело, как Иуда, вспоминает и воспроизводит чувства прижавшихся тел, шелк его кожи и абсолютное совершенство этой одной ночи, которую мы провели вместе.

Я моргаю, чтобы прогнать видения. Большая ошибка.

Он делает шаг вперед и его губы подергиваются от ухмылки.

Я отступаю на шаг назад, чисто инстинктивно, а он делает еще один шаг, я также - назад. Теплый румянец распространяется по коже. Всевозможные мысли напрочь ускользают из головы. Наверху остается одна единственная — конечно он собирается получить то, за чем пришел. Я уже чувствую его руки на своих бедрах, и испытываю соблазн взрывного оргазма. В прошлый раз он продемонстрировал такую же безбоязненность, как и сейчас. Явно он не боится быть отвергнутым. Такая открытая самоуверенность может быть умопомрачительно соблазнительной.

Он изменил мое «может быть» в «возможно», а сейчас оно превратилось в «да».

И потом, когда мое любопытство и желание пробудились внутри, он ввел важное. Я имею в виду БОЛЬШОЕ. Я оправдывала себя тем, почему ушла с ним — мне нравилось, что он не осуждает красоту. Он назвал татуировку паука на моей шее и плече красивой! Но правда была и есть в том, что он заинтриговал меня, как никто другой. Мое тело уже жаждало его. Это только секс, Билли, говорю я сама себе.

Я перестаю пятиться, как только упираюсь задницей в жесткий край стола. Он молча делает шаг ко мне. Обхватив руками мою шею, он приподнимает мое лицо вверх и пикирует вниз на мой рот. Пресвятая Дева Мария. Так плохо, и так горячо. Воля оставляет меня. Что будет? Это будет долго. Долго. Проклятье! Он пробует на вкус мои губы так чертовски хорошо, что я хочу съесть его. Я блуждаю в бредовом желании, которое исходит волнами из его рта в мой.

Еще несколько секунд обворожительной пульсации, его губы кусают мои, сталкиваются зубы, губы и языки. Это явно пробуждение чего-то животного и абсолютно дикого. И тогда я отрываю свои губы от него, которые по-прежнему горят. Он силен, и я отдаю себе отчет в этом. Очень, чертовски силен. И этот высокомерный наклон его подбородка, ему бы сниматься в фильмах о вампирах. Он ведет себя так, словно никогда не слышал слова «нет».

— Мне казалось, ты думала, что я был милым? — с издевкой говорит он.

— Если тебе нравятся психи.

Он усмехается и поднимает меня за талию, сажая на стол, как будто я кукла. Обеими руками разрывает мою ночную сорочку, этот звук восхитительно эротичный. Никто не делал такого со мной раньше, под ней у меня ничего нет. Его взгляд падает на мою грудь. Лениво улыбнувшись, он обхватывает ее руками.

— Я не ошибся прошлой ночью, ты сделал их, — рычит он, просовывая свой язык мне в рот. Человек-животное, и мне нравится это.

Его язык врезается в меня, и я сосу его с такой силой, он отличается от женского — более требовательный, мускулистый, сильный. Внезапно его рот оставляет меня и звук похожий на недовольство вылетает у меня изо рта. Он следит за мной, как ястреб, наклонившись вперед, чтобы взять сосок в рот, начиная жестко сосать его. Я закрываю глаза и стону. Его руки движутся ниже, он опускает пальцы в мои соломенные светло-рыжие завитки.

— Волосатых девушек трудно найти в наши дни, — говорит он шепотом. — Ты одна на миллион, Билли.

— Пошел ты!

Он проводит пальцами вдоль насквозь мокрого входа, я немного сконфужена этим. Один палец входит внутрь.

— Да, — говорю я, но даже одно это слово звучит как-то бестолково, я хочу большего.

Он опять нападает на мой рот. Медленно к пальцу внутри меня прибавляется еще один, а затем еще один. Растягивая меня — это восхитительно, но я хочу большего. Мне необходимо большее. И черт побери, я знаю, где мне получить больше. Я хватаюсь за его ремень.

— Посмотри на себя, ты так пульсируешь, что готова кончить, — хрипло шепчет он, и еще шире разводит мои и так разведенные ноги. Он наблюдает за мной из-под тяжелых век, блуждая по моему запрокинутому горлу, возбужденным соскам, ногам, которые настолько широкое разведены, что он прекрасно видит мою мокрую и набухшую киску, готовую для него.

Он разрывает фольгу, открывая презерватив, затем расстегивает верхнюю пуговицу своих выпирающих джинсов. Молния опускается вниз, и он вынимает свой член. Это вещь для нас лесбиянки. Мы привыкли к большим игрушкам, но игрушка этого парня — стоит прямо под прямым углом к его телу. По виду эта агрессивная злая игрушка с крупными проглядывающими венами. Я не совсем уверена привлекательный ли он. Конечно, он не такой красивый, как киска, но в нем присутствует что-то дикое, что-то анималистическое от первобытного человека.

Я наблюдаю, как он надевает презерватив и аккуратно расставляет мои ноги еще шире, и погружает вещь в резинке прямо в меня. Слышится крик. Он вылетает из меня! Его большие сильные руки скользят под мою задницу, опрокидывая меня вверх. Вау... позвоните в полицию — это нападение! Он трахает меня, как дикарь. Яростный дикий дикарь.

Мы становимся неистовым горячим клубком. Я выгибаюсь и царапаю его, он врезается в меня, пока я не кончаю быстро и мощно. Мир разлетается на осколки красоты и становится более совершенным, чем раньше. Почти сразу же, он кончает с рычанием и ругательствами за мной. Бьюсь об заклад, что его девушка такого не видела.

Я жестко хватаю его за задницу, мы оба тяжело дышим. Теперь, когда я насытилась, постепенно возвращаюсь в свою довольно неэлегантную ситуации — мы согрешили.

— А ты думала, что ты лесбиянка, — говорит он с такой раздражающей улыбкой, что я залепляю ему пощечину, да с такой силой, что его голова дергается назад.

— Это