вокруг, и опять уселся передо мной.
— Все это произошло, когда я был еще ребенком. Немцы отступали из Греции. Несколько нацистов спрятали награбленное у евреев золото там, где мы его нашли. Они не доверяли друг другу, но, сами того не желая, посвятили в эту тайну многих.
— То есть?
— По распоряжению спецслужбы золото прятали люди, которые понятия не имели, что делали. Потом они доверили эту тайну еще четверым, но так, что один знал, на каком острове тайник, но не знал, где именно, — второй знал место — три мили на восток, но не знал названия острова. Следующий знал глубину, но не знал ни острова, ни места… И так далее. Поняли?
— Примерно. А мой дядя?
— Эти люди понимали, что Рейх дышит на ладан и воспользоваться награбленным золотом удасться лишь через много лет, когда они развернут борьбу за воскрешение гитлеризма. Для этого в каждой стране им нужен был «почтенный местный» деятель, видимо, такие дела осуществлялись не только в Греции. Ваш дядя и был им.
— А твоя мать?
— Она была любовницей одного немца, владевшего секретом. Когда он понял, что умирает…
— Его убили?
Алекс Аргирис расхохотался.
— Нет. Умер от аппендицита. На смертном одре он поведал о тайне маме. И она взялась за это дело.
Он рассмеялся.
— Вы ее не знали. Она создана быть «шефом»!
— А Хаазе?
— Всего лишь знал тайну.
— А Метеора? Какое она имела отношение?
— Метеора была местом встречи членов организации. Многие из них ведь не знали друг друга.
— Еще один вопрос…
Алекс поднялся.
— Больше нет времени.
— Но только один. Прошу тебя. Тот, кто знал все от начала и до конца, начальник спецслужбы, почему сам не принимал участия?
— Потому что он погиб на советском фронте через два месяца после отъезда из Греции. Вот и все.
Аргирис спрятал револьвер за пояс и нагнулся над трупом Демодикоса. Пыхтя и задыхаясь, дотянул его до края яхты.
— Тяжелая штука, — пожаловался он, вытирая вспотевший лоб.
Я сначала даже не понял, что он делает. Затем я увидел, что Алекс привязал якорь к ногам Демодикоса. Это было ужасно — смотреть, как живой человек обнимал мертвеца, пытаясь поднять его на высоту планшира.
Я видел, как Аргирис был немощен в этой борьбе с трупом.
Наконец, одолел его. Измученный, убийца оперся на планшир. И вдруг он вздрогнул — на расстоянии менее двухсот метров появился сторожевой катер.
Лицо Аргириса исказилось.
— Вы слишком много узнали, они не должны застать вас в живых.
Бороться я был не в состоянии, но, когда Аргирис нагнулся, я со всей силы ударил его ногой по коленям. Раздался пронзительный крик — и Алекс упал.
Тяжело поднявшись, он достал револьвер. Ненависть сделала его неузнаваемым. Рука с оружием направилась в мою сторону в то мгновение, когда тень преследующего катера упала на мостик. Я увидел только дуло револьвера…
Автоматная очередь прозвучала быстро и ритмично. Аргирис так и остался на мостике, револьвер выпал из его рук. На патрульном судне стоял моряк, только что стрелявший, а рядом с ним… комиссар Бекас!
Я хотел закричать, но не смог. Веки стали удивительно тяжелыми, и вмиг все исчезло, как бы проглоченное темной тучей…
ЛитВек: бестселлеры недели
