недоумением посмотрела на него. Волосы, когда-то свободно лившиеся на ее узкие плечи, теперь были собраны в строгую, аккуратную прическу, не молодившую ее. Несколько секунд она пристально всматривалась в Федора Ивановича, потом узнала его и удивленно спросила:

— Вы? Откуда?

— Я только что увидел... из окна, — торопливо начал объяснять Федор Иванович, но в это время мужчина в клетчатой рубашке что-то сказал Инне на ухо, она согласно кивнула и пошла было к машине, но, вспомнив о Федоре Ивановиче, оглянулась и одними губами прошептала:

— Извините.

— Ничего. — Он бросился помогать ей забраться в машину, потом смотрел, как она и высокая сгорбленная старуха устраивались в головах покойницы, собрался было уходить, но вдруг заметил, что Инна знаком подзывает его.

— Приходите к нам, — просто сказала Инна, — на поминки. Она вас помнила и все время ждала. Приходите.

— Приду.

Машина тронулась, сопровождаемая людьми медленно миновала двор, а затем, выехав на автостраду, резко набрала ход и очень скоро смешалась с густым автомобильным потоком...

Вечером Федор Иванович выпил двести граммов водки. Ему было плохо, очень плохо, и он долго бродил по парку, угрюмо и пристально глядя перед собою. Светила луна, дул легкий прохладный ветер, а на концертной площадке играли Баха.