возле глаз и рта, на шее и на груди кожа была черной. Феба привстала, и его имя — она столько раз прокричала его на ветер! — замерло на ее губах.
Но это не имело значения. Он уже заметил Фебу; увидел теми самыми глазами, которые она почти оживила во сне. Он остановился, не дойдя до нее нескольких ярдов, и еле заметно улыбнулся.
Грохот волн заглушал все звуки, и она не услышала, но по губам догадалась, что он произнес:
— Феба.
Она робко двинулась к нему навстречу и остановилась на полпути, не решаясь приблизиться. Ей было немного страшно. Может, не зря ходят слухи, и он вправду опасен? Откуда у него появилась плоть?
— Это ты, да? — спросил он. Теперь она слышала его.
— Это я, — ответила она.
— А я подумал, что сошел с ума. Что ты мне мерещишься.
— Нет, — сказала она — Я мечтала тебя увидеть.
Теперь он двинулся к ней навстречу и на ходу посмотрел на свои руки.
— Да, конечно, это ты дала мне плоть,— проговорил он. — Но душа… — Он взялся рукой за грудь. — Но то, что здесь… Это я, Феба. Тот самый Джо, что нашел тебя на дне морском.
— Я знала, что я тебя оживлю.
— Да, ты меня оживила. И я услышал тебя. Я пришел Теперь я не сон, Феба. Я настоящий.
— Но что с тобой было? — спросила она. — И откуда ты…
— Откуда я взял все остальное?
— Да.
Джо посмотрел на море.
— Мне помогли шу. Проводники душ.
Феба вспомнила короткую лекцию о Зерапушу, некогда прочитанную Муснакафом «Частица Создателя, а может быть, и нет», — говорил он тогда.
— Я бросился в море, чтобы покончить со всем, но они нашли меня. Окружили. И додумали остальное, — сказал Джо и снял руку с груди, давая себя рассмотреть. — Как видишь, они добавили мне кое-что от себя.
Теперь она заметила, что его рука изменилась: между пальцами натянулись перепонки, кожа покрылась пупырышками.
— Тебе не противно?
— Господи, нет! — воскликнула Феба. — Я счастлива, что ты нашелся.
Она шагнула к нему навстречу и обняла его. Он прижал ее к себе — теплую, несмотря на дождь; прижал так же крепко, как она обнимала его.
— Я все не могу поверить, что ты пошла за мной сюда, — пробормотал Джо.
— А что мне оставалось? — отозвалась она.
— Ты ведь знала, что не сможешь вернуться?
— А зачем нам возвращаться?
Они немного постояли на берегу. Иногда что-нибудь говорили, но по большей части просто стояли обнявшись. Они не занимались любовью. Любовь они оставили на завтра.
У них еще будет завтра. У них впереди много дней. А пока они просто обнимались, целовались и гладили друг друга, пока шторм не пошел на убыль.
Когда несколько часов спустя они возвращались к дому Мэв О’Коннел, небеса расчистились и воздух прояснился. Почти никто не обращал внимания на Джо и Фебу, все были слишком заняты. Шторм наделал дел, и люди принялись латать обшивку судов, чинить паруса, собирать разбросанный груз и крепить его заново.
Многие встречали в порту отважных рыбаков, не побоявшихся свирепого шторма и вернувшихся невредимыми. На берегу звучали молитвы в благодарность за чудесное спасение и за щедрые дары моря сновидений. Предсказатели не ошиблись: шторм и впрямь пригнал столько рыбы, сколько здесь еще не видели.
Пока никем не замеченные любовники возвращались в дом на холме (где со временем они станут весьма известны), на пристанях разбирали улов. На этот раз вместе с рыбой в сети попались удивительные создания, какие живут лишь в глубинах Субстанции, неведомые рыбакам Одни словно явились из первых дней от Сотворения мира, другие были как детские каракули на стене. Третьи не имели черт и переливались необыкновенными цветами, не имеющими названия в человеческом языке. Четвертые сияли даже при дневном свете.
Рыбаки отпустили в море только Зерапушу. Прочих сложили в корзины и отнесли на рыбный рынок, где уже собралась толпа в предвкушении этой роскоши. Даже самые странные твари из детских каракулей кому-то понадобятся. Ничто не пропадет зря; ничто не потеряется.
