любопытством уставилась на Макса, потом, решив, по-видимому, что он совершенно безобиден, занялась своими делами. Птица пролетела мимо.
На миг все замерло, и вдруг из направляющего кольца вырвался серебряный снаряд, чтобы нырнуть в кольцо уже с той стороны долины.
— Ах, черт, — пробормотал Макс, — всегда кажется, что они промахнутся.
Вот и все, что он хотел увидеть, забравшись на холм, — но вставать не хотелось. Макс вынул из кармана письмо и перечитал последние строчки: «…Думаю, папа был рад тому, что я уцелела, потому как в конце концов он смягчился. Мы с Путси поженились неделю назад, — и, о Макс, я так счастлива! Ты должен навестить нас, когда в следующий раз шлепнешься на Гесперу». И приписка: «Р. S. Любящая тебя Мистер Чипс шлет привет, и я тоже».
Ну и девчонка эта Элли. Так или иначе, но она добивается своего. Ему стало немного жаль Путси. Если бы все они остались на Чэрити…
Что ж, астрогаторы не женятся. Он потрогал на груди медальон в форме солнца. Скверно, что он не смог остаться на «Асгарде», но они, конечно, были правы: не мог он летать помощником на корабле, где был капитаном. Но помощник астрогатора на «Элизабет Регине» — тоже хорошее назначение, и все говорят, что «Лиззи» вполне приличный корабль.
Кроме того, не каждый молодой помощник может похвалиться новой конгруэнтностью, так что ему не из-за чего поднимать шум. Его не беспокоил ни жуткий штраф, который наложил на него совет гильдий, ни официальное предупреждение, занесенное в его послужной список. Главное, ему позволили остаться в космосе, а предупреждение, в конце концов, соседствовало с официальным отличием за новую конгруэнтность.
Он не оспаривал справедливость наказания, — он был виноват и знал об этом, и все же гильдии следовало создавать по иным принципам, которые давали бы шанс каждому. В будущем, когда он займет достаточно высокое положение, он постарается изменить нынешние правила.
Однако, если он не тронется с места, такси влетит ему в копеечку. Макс поднялся и стал спускаться по склону. Геликоб был припаркован у дома, и стоявший рядом водитель глядел на строившийся огромный Миссури-Арканзасский разрез. Поля, которые когда-то обрабатывал Макс, исчезли, строительство подступило к самому амбару. Их дом еще стоял на прежнем месте, но дверь висела на одной петле, и кто-то повыбивал все окна. Макс подумал, где же теперь его мать и тот человек, за которого она вышла замуж. Впрочем, это не слишком интересовало его, да, похоже, и никто в Клайдс Корнерсе ничего не знал о них. В суде ему сказали, что мать получила свою половину правительственной компенсации за землю и вместе с мужем уехала из города.
Вероятно, они уже истратили деньги, да и Макс свои — тоже. Его доли не хватило даже на то, чтобы оплатить штраф. Не исключено, что Монтгомери пришлось взяться за работу — мать не из тех женщин, что позволят мужчине бездельничать, когда в кошельке негусто. Эта мысль была приятна Максу; ему хотелось расквитаться с Монтгомери, но мать, надо думать, прекрасно сделает это за него.
Водитель обернулся к нему:
— Большая будет штуковина, когда закончат. Можно ехать, сэр?
Макс поглядел вокруг в последний раз.
— Да, здесь я со всем покончил.
Они забрались в кабину.
— Назад в Корнерс?
Макс задумался. Ему действительно стоило поэкономить, но — к черту, сэкономит в следующем путешествии.
— Едем в Спрингфилд, и подбросьте меня к станции кольцевой дороги южного направления. Я бы хотел попасть на «Дротик».
Тогда он успеет в космопорт до наступления утра.
