- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (12) »
Мария Марковна Дубянская Разговор по душам
В ГОСТЯХ У СЫНА
— Вот наказание! — сердился Витя Сизов. — Нитка не лезет в иголку, иголка не лезет в пуговицу. Была бы здесь мама, мигом бы пришила, а тут возись! Мама вспоминалась Вите в тех случаях, когда ему чего-нибудь недоставало. Если лагерный обед казался неудачным, он говорил: «Мама приготовила бы вкуснее!» Дома всегда можно покапризничать — не нравятся макароны, мама блинчиков напечет. А тут ешь, что дают! Еще вспоминал Витя маму перед сном: ведь она всегда желала ему спокойной ночи. Впрочем, теперь Витя засыпал так быстро, что подумать о матери удавалось редко. А лагерный день пролетал незаметно. В последние дни Витя Сизов особенно крепко подружился с Володей Ивановым. Мальчики напилили себе рюхи и все свободное время играли в городки. Даже в воскресенье, когда ребята то и дело выбегали за ворота посмотреть, не идут ли гости, приятели не отрывались от игры. — Эй, городошники! К вам мамы приехали! — услышали они вдруг. — Вот… не успели кончить партию, — вырвалось у Вити. А Володя быстро бросил палку и с радостным криком помчался по дорожке.* * *
Витя неловко стоял перед матерью и, озираясь, говорил: — Ну что ты меня вертишь во все стороны? Неужели не видела? — Конечно, не видела, — радостно смеялась мама. — Как ты загорел! Весь черный — и спина и грудь. — Станешь черным, — важно говорил Витя, — целый день то купаешься, то загораешь… — А не много ли ты купаешься? — забеспокоилась мама. — Ведь у тебя гланды. Тебе и на солнце-то нужно быть поменьше! Я поговорю с начальником лагеря. — Посмей только! — крикнул Витя. — Я тебе не маменькин сынок! Это вышло так грубо, что мама посмотрела на сына с удивлением и испугом. Они помолчали. Потом мама сказала: — А я привезла тебе… — Что, что? — оживился Витя.. — Бутылочку молока… — Молока… — поморщился Витя. — А еще что? — А еще… — таинственно сказала мама и бережно вынула зеленую банку. — А еще клубнику свежую. Наверное, здесь нет такой. — Клубники нет, а земляники сколько угодно, даже надоело, — хвастал Витя, уплетая за обе щеки крупную сочную ягоду и запивая ее молоком. — Мама, а ты сама ела? — спросил он вдруг, когда на донышке оставалось всего несколько ягод. — Кушай, кушай! — успокоила его мама. Она рассказывала Вите о своей фабрике, о том, что ее перевели в другой цех. Витя слушал рассеянно: он думал о недоигранной партии в городки. — А теперь расскажи мне про твои лагерные дела. С кем ты дружишь? — допытывалась мама. Витя отвечал неохотно и односложно: — Ну какой тебе интерес, ведь ты все равно их не знаешь! Мама посмотрела на часы. — Ты уже собираешься уезжать? — спросил Витя. — Я думала, — сказала мама, глядя в сторону, — ехать с семичасовым, но, пожалуй, успею и на этот. Витя встал. — А когда ты еще приедешь? — Пожалуй, — сказала мама, пристально глядя на сына, — больше приезжать не стоит. И так твоя смена скоро кончится. Сын проводил маму до ворот. Она поцеловала его. Потом, не оглядываясь, пошла по дороге. «Поскорее найти бы Володьку!» — нетерпеливо подумал Витя и тут же увидел приятеля, который галопом мчался по саду. — Подожди, Володька! Но тот, не слушая, стремглав побежал дальше. Теперь только Витя заметил, что у Володи в руках большой букет. — Наверно, нарвал для мамы… Витя увидел, как Володина мама взяла цветы, обняла сына. Так, обнявшись, они пошли по саду. И вдруг Витя вспомнил, как его мама уходила усталой походкой, как в ее корзинке звенели пустые банка и бутылка из-под молока. Он даже не пригласил ее отдохнуть в гамаке, не показал ей речку… Все это представилось ему с такой силой, что у него запершило в горле. Ему захотелось побежать за мамой, вернуть ее и, тесно прижавшись к ней, так же, как Володя, долго гулять по саду. Но она была уже далеко. Может быть, даже садилась в поезд.
ВЕРНАЯ ПРИМЕТА
Соне сшили новую форму: шерстяное коричневое платье с кружевным воротничком и черный передник с крылышками. Все это сидело на ней замечательно. Стояли еще теплые дни, и Соня, очень довольная, что можно покрасоваться в новом наряде, выбежала на улицу без пальто. Быстро размахивая портфелем, она легко и весело шагала в школу. И вдруг остановилась: — Что я наделала? Я ведь не выключила утюг, которым разглаживала пионерский галстук! Что же теперь будет? Проще всего было вернуться домой: до начала уроков оставалось еще четверть часа. Но как вернешься, если в ушах так и звенят слова квартирной соседки: — Милочка, никогда не возвращайся назад; не будет тебе ни пути, ни удачи; самая это верная примета. «Придумает же глупости!» — Соня тряхнула головой и решительно повернула к дому. Но, пройдя несколько шагов, опять остановилась. А если примета все-таки верная? Еще зацепишься за какую-нибудь проволоку и разорвешь новое платье или Анна Павловна по геометрии вызовет. Урока ведь не приготовила как следует: весь вечер примеряла новое платье перед зеркалом… «Да ну, ерунда, пойду — и все!» Ну, а вдруг примета и вправду верная, что тогда? Ведь вот в прошлом году, когда соседская Света спешила на экзамен, ей дорогу черная кошка перебежала. Надо было обежать кошку, а Света не сделала этого. Ну и провалилась на экзамене. А про Ирку, наоборот, все думали, что обязательно провалится, а она как раз выдержала экзамен, даже четверку получила. А все потому, что пятак под пятку положила… Как же тут не верить? Пришлось опять повернуть к школе… Но тут тревожная мысль заставила Соню снова изменить направление. «А ведь от утюга будет пожар! Непременно будет! Что же делать? Что делать?» Так металась она из стороны в сторону, пока не услышала бой башенных часов: до начала занятий оставалось пять минут. Соня помчалась в школу. Первым уроком была геометрия. Анна Павловна объясняла новую теорему. Соня старалась слушать, но ничего не понимала и не слышала. Она думала об утюге: вот прогорела подставка, тлеет стол, загорелись занавески… — Повтори, Петрова, — сказала Анна Павловна. Соня пошла к доске, но- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (12) »