«продаваемость» его «серьезных» романов, рекламируя которые, издатели будут делать упор на их яростный мир секса и насилия, «покруче, чем у Спиллейна».

Детективным писателем Хаймз, впрочем, стал едва ли не случайно. В 1957 году к нему обратился Марсель Дюамель, который вел в издательстве «Галлимар» знаменитую криминальную «черную серию». В те годы французская публика буквально упивалась американскими гангстерскими фильмами и детективными романами, где бушевали роковые страсти, где было много крови и, конечно же, находилось место и для тайны. В известном смысле французские издатели не так уж и ошибались, помещая на титуле очередного криминального шедевра слова «перевод с американского», и мало кто из французских поклонников Чейза знал, что этот английский сочинитель, писавший исключительно об Америке, посетил эту страну, когда уже прославился своими жестокими мелодрамами с американским колоритом.

Честер Хаймз выполнил заказ Дюамеля за две недели. Обосновавшись во второразрядному парижском отеле, он сочинил роман «Из любви к Имабель», который в том же 1957 году был опубликован, а год спустя получил престижную «Гран при» за полицейский роман. В последующие два года Хаймз пишет и публикует еще четыре крутых детектива — кстати сказать, практически все его произведения криминального жанра, за исключением «Слепого с пистолетом», были первоначально опубликованы во Франции. Слава нового корифея детектива быстро доходит и до родины писателя, однако, несмотря на очень высокий рейтинг Хаймза у знатоков и теоретиков этого жанра, «Гран при» французов так и остается его единственной престижной наградой. Он так и не удостоился в США ни премии Эдгара По, ни Гроссмейстерского приза, хотя, безусловно, имел на это все основания. Что ж, американский литературно-детективный истеблишмент нанес писателю очередную обиду, словно подтверждая обоснованность его претензий к родине. Правда, и профессиональные читатели, и те, кто берется за книгу удовольствия ради, с интересом следили за детективным творчеством Хаймза, и уже в 70-е годы стал нарастать поток литературоведческих исследований о нем, от докторских диссертаций до монографий.

Честер Хаймз стал первооткрывателем новых детективных территорий. Он не просто познакомил читателей с криминальной жизнью нью-йоркского Гарлема, но сделал это так, что его «гарлемские истории» стали интересны неграм и белым, ими зачитывались в Америке, и в Старом Свете, в Африке, Азии и Австралии. Хаймза ценят и те, кто обожает детективные загадки, и те, кто убеждены, что в хорошем криминальном романе помимо напряженной интриги и традиционного «кто убил?» должно быть «кое-что еще».

Детективное творчество Хаймза (а всего он написал девять романов) вроде бы вполне укладывается в канон «крутого детектива», основы которого закладывали Хеммет и Чандлер, а в 50-е годы в нем работали такие популярные и не похожие друг на друга мастера, как Росс Макдональд и Микки Спиллейн, Бретт Холлидей и Ричард Пратер, Джонатан Крейг и Стивен Марло.

Гарлем Честера Хаймза выступает неплохим дополнением к Лос-Анджелесу Росса Макдональда и Реймонда Чандлера и Сан-Франциско Дэшила Хеммета. Впрочем, в детективной прозе Хаймза существует и иное измерение, выводящее его гарлемские романы за достаточно узкие рамки литературно-детективной игры.

Дело в том, что Честер Хаймз — как и его старший коллега по детективному цеху Реймонд Чандлер — был прежде всего отличным писателем, способным через описания и диалоги передать куда больше художественной информации, чем необходимо и достаточно для того, чтобы криминальный сюжет успешно развивался и любители острых ощущений не зевали над страницами. Гарлем Хаймза привлекает не просто красочностью описаний, надолго врезающихся в читательское сознание. Хаймз наделен даром двойного видения. Он зорко подмечает мельчайшие подробности быта, делает их рельефными и колоритными, и в то же самое время способен взирать на происходящее с вольтеровской иронией. Это проявляется и в том, как Хаймз выстраивает сюжетные коллизии и, конечно же, в том, как действуют его главные герои, детективы Джонс и Джонсон, более, впрочем, известные под кличками Могильщик и Гробовщик.

Герой-расследователь занимает, как правило, центральное место в детективе и то, что иные писатели систематически позволяли себе обходиться без него (Патриция Хайсмит, Джулиан Симонс, Дик Френсис) — воспринимается, скорее, как исключение, подтверждающее правило. В большинстве своем сочинители детективных историй стараются создать образ обаятельного, проницательного, победительного персонажа, которому нипочем все преграды, которые возникают между ним и ответом на вопрос «кто это сделал?». Добившись того, что их герой вызывает читательские симпатии, такие авторы чаще руководствуются принципом «от добра добра не ищут» и если уж придумывают нового героя, то скорее потому, что старый и так поработал на славу. Честер Хаймз, впрочем, сохранил верность тому дуэту, который появился в его первом романе «Из любви к Имабель». Однако создавая этот грозный дуэт, он не пошел по дорожке, проторенной его предшественниками.

Классический детектив в центр сюжета выдвигал фигуру «интеллектуала со странностями», гениального дилетанта, который обращал свой взор к криминальной реальности скорее из любопытства, и с помощью методов дедукции приводил мир в порядок. Именно так действовали Огюст Дюпен Эдгара По, лорд Питер Уимзи Дороти Сейерс, мисс Марпл и Эркюль Пуаро Агаты Кристи (и полицейское прошлое последнего было, конечно же, условностью). Крутой детектив выдвинул таких обаятельных «одиноких стрелков», как Филип Марло Чандлера, Лy Арчер Росса Макдональда, Тревис Макги Джона Макдональда, побеждавших и крутых злоумышленников, и очаровательных представительниц слабого пола.

Честер Хаймз, однако, не стремится угодить читателю, не собирается делать своих героев «приятными во всех отношениях». Эти парни внушают чувство безудержного страха гарлемским бандитам, но и читатели не могут отделаться от ощущения дискомфорта, необъяснимой тревога, когда те выходят на сцену. И дело не в их крутых поступках. В их облике нет и намека на привлекательность в добрых голливудских традициях. Вот как характеризуется в романе «Белое золото, черная смерть» Могильщик, провалявшийся три месяца на больничной койке после того, как в него стреляли бандиты, а затем столько же приходившего в себя дома и лишь теперь явившийся к своему шефу лейтенанту Андерсону для дальнейшего прохождения службы: «Если не считать шрамов от пуль, скрытых одеждой, и рубца с палец на затылке, где первая пуля