пробиться. Но она не чувствовала его прикосновений, не понимала его слов. Среди шума и хаоса она воспринимала лишь один отчетливый звук — голос Алиды Стэйр, говоривший на лужайке в Пэнгборне:

— Вы поймете только потом. По прошествии долгого, долгого времени.