- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (64) »
Борис Корнилов СТИХОТВОРЕНИЯ. ПОЭМЫ
Стихотворения
«Усталость тихая, вечерняя…»
Усталость тихая, вечерняя
Зовет из гула голосов
В Нижегородскую губернию
И в синь Семеновских лесов.
Сосновый шум и смех осиновый
Опять кулигами пройдет.
Я вечера припомню синие
И дымом пахнущий омет.
Березы нежной тело белое
В руках увижу ложкаря,
И вновь непочатая, целая
Заколыхается заря.
Ты не уйдешь, моя сосновая,
Моя любимая страна!
Когда-нибудь, но буду снова я
Бросать на землю семена.
Когда хозяйки хлопнут ставнями
И отдых скрюченным рукам,
Я расскажу про город каменный
Седым, угрюмым старикам,
Познаю вновь любовь вечернюю,
Уйдя из гула голосов
В Нижегородскую губернию,
В разбег Семеновских лесов.
Лошадь
Дни-мальчишки,
Вы ушли, хорошие,
Мне оставили одни слова, —
И во сне я рыженькую лошадь
В губы мягкие расцеловал.
Гладил уши, морду
Тихо гладил
И глядел в печальные глаза.
Был с тобой, как и бывало, рядом,
Но не знал, о чем тебе сказать.
Не сказал, что есть другие кони,
Из железа кони,
Из огня…
Ты б меня, мой дорогой, не понял,
Ты б не понял нового меня.
Говорил о полевом, о прошлом,
Как в полях, у старенькой сохи,
Как в лугах немятых и некошеных
Я читал тебе свои стихи…
Мне так дорого и так мне любо
Дни мои любить и вспоминать,
Как, смеясь, тебе совал я в губы
Хлеб, что утром мне давала мать.
Потому ты не поймешь железа,
Что завод деревне подарил,
Хорошо которым
Землю резать,
Но нельзя с которым говорить.
Дни-мальчишки,
Вы ушли, хорошие,
Мне оставили одни слова, —
И во сне я рыженькую лошадь
В губы мягкие расцеловал.
Окно в Европу
Мне про старое не говори.
И в груди особенная радость —
Щупают лучами фонари
Каменные скулы Ленинграда.
Я ходил и к сердцу прижимал
Только что увиденное глазом,
А по серым улицам туман,
Перешибленный огнями, лазил.
Много неисхоженных кругов,
Много перехваченного боком —
У крутых гранитных берегов
Не шуршит зеленая осока.
Пусть зеленых снов не пощадят,
Но одно так дорого и просто —
На больших холодных площадях
У людей упористая поступь.
Мажут трубы дымом дочерна,
Лезет копоть в каждый переулок,
Стонет Выборгская сторона
От фабричного большого гула.
Над Невой отчаянно, когда
Фабрики гудками выли —
Вспоминать ушедшие года
И дворец, расстрелянный навылет.
Гудки по-новому зовут,
Кричат в тумане о победе,
А всадник, скомканный из меди,
Хотел скакать через Неву,
Хотел заводов не понять,
Но врезан в глаз матросский вырез —
Матрос у конской морды вырос
И спутал поступь у коня.
И был приглушен медный топот,
А ночью Пушкин прокричал,
Что здесь продавлено сейчас
Окно в рабочую Европу.
«Так хорошо и просто…»
Так хорошо и просто,
Шагнув через порог,
Рассыпать нашу поступь
По зелени дорог.
В улыбчивое лето
Бросать среди путей
Задумчивость поэта
И шалости детей.
Луна — под вечер выйди,
Чтоб, как бывало, вновь
У девушки увидеть
Смущенье и любовь.
Любовная зараза —
Недаром у меня
Заходит ум за разум
При увяданьи дня.
Но от нее я просто
Шагну через порог,
Чтобы рассыпать поступь
По зелени дорог.
Тройка
Не целуй меня на улице, — Целуй меня в сенях; Не целуй меня в сенях, — Целуй на масленой в санях.
Жить по-старому
Русь моя кончила,
Дней былых
По полям не ищи.
На степях отзвенел колокольчик
И отпел свои песни ямщик.
А давно ли цыганки, и ухари,
И бубенчик, как радость, дрожал,
Не грустили там — пели и ухали…
Все же мне тебя, тройка,
Не жаль!
Вот как хочешь,
И кажется, словно
Я не буду жалеть никогда,
Что ямщик не споет про любовное,
Колокольчик —
Про тихий Валдай.
Что на сердце разгул не шевелится,
Что не ухарь задорный с лица,
Что в степи раскрасавица девица
Не целует в санях молодца.
Ой ли, тройка,
Разгульная тройка, —
Свищет ветер,
Поет и скулит, —
Пронеслась ты, лихая и бойкая,
Как былое,
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (64) »
