особи только и ждали этого сигнала: оскалившись, они глухо зарычали. Их длинные клыки, острые, словно бритва, засверкали в лучах солнца.

Глядя на надвигающуюся живую стену, Джаг понял, что пришло время открывать огонь — медлить было уже опасно. Прицелившись, он выстрелил. Заряд крупной картечи уложил сразу пятерых обезьян, которые, покатившись по камням, были тут же растоптаны орущей стаей. Быстро передернув затвор, Джаг дослал второй патрон в ствол и сразу выстрелил.

Картечь снова пробила брешь в стене нападавших, уложив несколько особей. Но обезьяны, привыкшие к головокружительным прыжкам, с легкостью перепрыгивали через тела мертвых. В рядах атакующих не было заметно и намека на смятение или растерянность.

— Садись в машину! — закричал Кавендиш. — Ты же их не остановишь! Тут нужен пулемет или огнемет!

Вняв вполне разумному призыву друга, Джаг быстро впрыгнул в кабину. Он едва успел захлопнуть и заблокировать дверь, как первая волна обезьян докатилась до капота.

— Чего ты ждешь? — закричал Джаг. — Поехали быстрее!

Кавендиш ухватился за ключ зажигания с деревянным брелком-игрушкой, словно утопающий за соломинку. Стартер натужно визжал, двигатель чихал и фыркал, но заводиться не желал.

— Черт бы побрал эту колымагу! — выругался Кавендиш.

В кабине воняло бензином, как на нефтеперегонном заводе.

— Убери подсос, ты же залил весь двигатель! — крикнул Джаг.

Происходящее снаружи можно было сравнить с пляской чертей в аду. Под ударами приматов машина дрожала и раскачивалась. В оглушительном реве обезьян тонули и слова, и визг стартера.

Словно обезумев, бабуины навалились на автомобиль.

У самых молодых в руках были небольшие камни, взрослые же держали огромные гранитные булыжники, которыми изо всех сил лупили по кабине, оставляя на ней глубокие вмятины.

Одна из заклепок, вылетев из гнезда, вжикнула о приборный щиток.

Вереща от ярости, обезьяны прыгали по грузовику и отрывали все, что попадалось им на пути: зеркала заднего обзора, щетки дворников, тент. Они хватались за ручки дверей и барабанили по стеклам.

Взревевший мотор, казалось, еще больше разозлил атакующих. Машина задрожала, выплевывая клубы черного дыма.

Внезапно Джаг увидел старого вожака, который вскочил на капот и с силой швырнул камень в лобовое стекло. Триплекс сразу же покрылся сетью трещин.

Другие обезьяны, последовав примеру вожака, принялись лупить чем попало по лобовому стеклу, а некоторые даже пытались прокусить его своими острыми клыками, с которых стекала слюна.

— Газуй, черт бы тебя побрал, их слишком много! — заорал Джаг.

Но Кавендиш никак не мог включить первую скорость. Коробка передач выла, скрежетала и, казалось, вот-вот развалится. Вдруг лобовое стекло разлетелось на мелкие осколки, которые с шелестом посыпались на приборную панель и пол кабины.

Джаг вскинул короткоствольный винчестер и в упор выстрелил в вожака, которого с силой отшвырнуло назад с раздробленным картечью черепом. Стреляя направо и налево, Джаг уложил еще нескольких обезьян, которые успели запрыгнуть на капот.

Кавендишу удалось, наконец, включить первую скорость, и он нажал на педаль газа с такой силой, будто хотел вдавить ее в пол.

Зубчатая планка домкрата лопнула, словно гнилая ветка. Стальной рычаг, вращаясь, со свистом отлетел в сторону и начисто снес голову молодой обезьяне, которая сидела на спине матери и с азартом хлопала в ладоши. Машина дернулась, на мгновение замерла, а потом, кашляя и чихая, покатила по дороге.

Внезапно послышался скрежет, сверху посыпались заклепки, и в крыше кабины образовалась большая щель, куда почти по грудь протиснулась одна из обезьян.

Своими длинными волосатыми руками примат схватил Кавендиша за голову и потянул к себе.

— Джаг! — сдавленно захрипел разведчик.

Но Джаг, ничего не слыша, остервенело лупил прикладом винчестера по лапам обезьяны, которая схватилась за стойку у бокового стекла.

Внезапно машину резко занесло. Джаг обернулся. То, что он увидел, парализовало его на несколько мгновений: разведчик, вцепившись в руль, старался вырваться из цепких лап обезьяны, а она подтаскивала его голову к своим челюстям.

Джаг моментально выхватил из сапога кинжал и вонзил клинок под подбородок примата, прикончив на месте.

Освободившись, Кавендиш попытался вновь овладеть управлением, но было уже поздно. Грузовик забуксовав на склоне, а потом его медленно потащило в овраг. В последнюю секунду разведчику все же удалось развернуть грузовик так, чтобы машина не скатилась кубарем вниз. Почуяв опасность близкой катастрофы, обезьяны принялись на ходу соскакивать с машины.

— Прыгай! — закричал разведчик.

Джаг, словно завороженный, смотрел в окно. Что было сил вцепившись в поручень перед собой, он отрицательно замотал головой.

Грузовик летел с огромной скоростью, и пассажиров трясло так, что им казалось, будто их головы вот-вот оторвутся.

Разведчику просто чудом удавалось избегать столкновений с грудой камней и старыми пнями.

Однако это была лишь временная отсрочка, и два человека, сидевшие в кабине, прекрасно это понимали.

Джага бросало из стороны в сторону, словно куклу. Его голова билась то о крышу кабины, то о боковое стекло. Машина дребезжала, скрипела и выла, и, казалось, вот-вот развалится на куски.

Внезапно из-под капота вырвался сноп пламени. Джаг понял, что их участь предрешена.

* * *

Подпрыгнув, грузовик перевернулся в воздухе и с грохотом рухнул на дно оврага. Крыша кабины сильно прогнулась. Врезавшись плечом в опорную стойку, Кавендиш заорал от нестерпимой боли. Капот машины, вращаясь, как волчок, со свистом отлетел в сторону, и, словно гарпун, вонзился в песок. Брызнувший из разбитого бензобака бензин мгновенно вспыхнул, объяв гудящим пламенем растительность на склоне. Джага швыряло из стороны в сторону по всей кабине, и он тщетно пытался уберечь от ударов лицо.

Внезапно сиденье под Джагом выскочило из своих гнезд. Двигатель, пробив перегородку моторного отсека, въехал в кабину. Несущая рама машины прогнулась, и обе дверцы с треском отлетели в разные стороны.

Джаг вылетел из кабины, будто запущенный катапультой. Пролетев в нескольких метрах от капота, он врезался в песок и, оглушенный ударом, замер.

В голове Джага будто гудел колокол, а правая рука мертвой хваткой сжимала оторванную ручку. Из глубокой ссадины, идущей от глаза до уголка рта, сочилась кровь, все тело было покрыто синяками.

Очнувшись, Джаг машинально стер со щеки кровь. Метрах в двенадцати ниже по склону он увидел останки машины, лежащие у гранитного