Джастин Стэнчфилд Призраки возвращаются

^{Иллюстрация Владимира Овчинникова}

Кажется, что станция на экране поворачивается, когда Дэв Верлен подводит к ней шаттл. Ожидающие груза доки выглядят как колючий лес захватов, манипуляторов и подъемных кранов. Дэв повернул рычаги, направляя к станции помятый грузовой контейнер. Это был уже третий груз за сегодня, и он подумывал сделать четвертый заход, но в конце концов соблазн отправиться домой, в свою маленькую квартирку, где его ждет Лета, оказался сильнее. Он придвинул к губам микрофон.

— Стандарт 7748. Иду на посадку, с грузом. Запрашиваю курс.

— Роджер, Стандарт 48, — ответил женский голос. — Переход на автоматическую навигацию через тридцать секунд.

— Вас понял.

Дэв с неохотой переключился на автопилот. Он был создан пилотом на генетическом уровне и несмотря на последние двадцать лет, проведенные здесь, на станции, его по-прежнему корежило каждый раз, когда приходилось передавать управление компьютеру. Он положил руки на колени и стал ждать, рассеянно блуждая взглядом между приборной панелью и открывающейся перспективой из стали и углерода под гордым названием Оазис. Станция была очень древняя, корявая и уродливая, как детский рисунок. Тысячи острых граней и углов выскальзывали на свет и исчезали по мере того, как она вращалась вокруг своей оси, навечно прикованная к орбите вокруг красного карлика. Она служила перевалочным пунктом, заправочной станцией на пути к настоящим отдаленным колониям — как Серафим, Аллегро или Новус, — с открытыми небесами и воздухом, дочиста отмытым дождем. Мирам, которых Дэву Верлену не увидеть никогда. После стольких лет борьбы с этой мыслью он наконец-то смирился: хорошо это или плохо, но здешняя станция — его дом.

Шаттл сбросил скорость, высоту и нырнул прямо к причалу. Вокруг взлетали и садились другие корабли, в темноте мерцали огни. В наушниках время от времени раздавался треск помех, переговаривались между собой пилоты и диспетчеры — нормальный транспортный поток, нестройная симфония в исполнении портового оркестра. Дэв особо не прислушивался: его внимание внезапно привлекло происходящее на экране. Впереди, нависая над зазубренным внешним краем станции, двигался такой огромный корабль, каких ему еще не доводилось видеть. Дэв присвистнул от восхищения.

— Красавец, правда? — заметила диспетчер, готовая поддержать восторг Дэва. — Пару часов как вышел из N-пространства.

— Откуда он? — спросил Дэв.

— С Порциуса. Везет беженцев.

— Вот как? — машинально отозвался Дэв. Было в этом массивном судне что-то манящее, проникшее в самые глубины его души и разбудившее желания, которые он старательно в себе усыплял. Корабль рос на экране, из-за блестящего белого корпуса он больше напоминал мифическое морское животное, нежели обычную конструкцию из углеродного волокна и титана. Когда шаттл прошел мимо, Дэв с трудом подавил желание переключиться на задний обзор: его тянуло к гигантскому судну, будто магнитом.

Злясь на себя, Дэв выудил из нагрудного кармана телефон. Пока Дэв ожидал ответа от Леты, экран светился жизнерадостным голубым светом. Несколькими секундами позже он был вознагражден размытым изображением их маленькой квартиры. Наконец в кадре появилась сама Лета: она уселась перед экраном и наклонилась поближе к камере.

— Привет, пилот. — Даже на крошечном экранчике было видно, как сияют ее глаза цвета горячего шоколада. Улыбка сменилась надутыми в притворном недовольстве губами, отчего на ее пухлом лице появились ямочки. Темные волосы Леты были собраны сзади в короткий хвостик. — Домой собираешься сегодня?

— Через пять минут причаливаю. Сейчас пройду шлюзы, по-быстрому залезу в душ и уже через час — дома.

— Хотелось бы верить. — Она говорила, забавно растягивая слова, на местном наречии, таком же многоязычном, как и население станции. Улыбка вернулась на место, а потом исчезла: это Лета опустила камеру и направила ее на свой живот. Свободной рукой она похлопала весьма заметную выпуклость. — Мы тебя ждем.

Экран погас, и Дэв захлопнул телефон. Вздохнув, он сунул его обратно в карман. Одного взгляда на очаровательную беременную женушку оказалось достаточно, чтобы выбросить из головы образ белоснежного корабля, плывущего куда-то вдаль за его спиной.

* * *

С еще мокрыми после душа волосами Дэв шагал из ангара, где он поставил на стоянку свой шаттл, немного наклоняясь в сторону вращения станции. В глубине огромного комплекса, где они с Летой снимали свою конуру, вращение Оазиса было не так заметно — центростремительные силы создавали тяготение чуть ниже стандартного земного, — но здесь, близко к поверхности, даже от резкого движения могла так; закружиться голова, что не выдержала бы и самая опытная станционная крыса. Дэв отыскал ожидающий пассажиров вагон трансрэйла, протиснулся внутрь и ухватился за поручень, когда платформа устремилась вперед.

Тысячи звуков и запахов проносились мимо, пока они спускались все ниже и ниже: острый запах горячего масла из придорожных кафе, озон от перегретой электроники и неизбежный дух от большого скопления человеческих тел в маленьком пространстве. Порой то здесь, то там мелькали клочки зелени — лимонные деревца в горшках или чахлые вьюнки на стенах, но в целом станция имела весьма технологичный вид: стены цвета оружейного металла и крикливо оформленные витрины, лабиринты коридоров и переходов в состоянии вечного ремонта. Дэв не обращал на это внимания. По сравнению с кораблем, где он провел первые двенадцать стандартных лет жизни, Оазис казался настоящим раем.

Вагон повернул по широкой плавной дуге. Пассажиров качнуло, Дэв нечаянно толкнул кого-то, стоявшего позади, и, почему-то смутившись, извинился. Обычно он почти не обращал внимания на попутчиков, но сегодня никак не мог избавиться от ощущения, что за ним наблюдают. Ему стало не по себе, но он списал это на усталость. Последнее время он работал в две смены, без выходных, решив, что когда появится ребенок, он позволит себе провести несколько недель дома, с семьей, пока скука или недостаток финансов не заставят его вновь взяться за работу грузчика.

Вагон затормозил, и Дэв ухватился за поручень, когда вагон накренился к центру станции, к ее оси. Еле волоча ноги, он сошел с платформы, в лицо ему ударил прохладный ветер от установленных под потолком вентиляторов. Внезапно его скрутил приступ боли в желудке, такой сильный, что он чуть не взвыл сквозь стиснутые зубы. Он остановился