СИНЕЕ ЖЕЛЕЗО Историческая повесть Юрий Григорьевич Качаев

Об авторе

Юрий Григорьевич Качаев (1937–1985) родился в сибирском селе Бражное. В трудное военное время учился в сельской школе, затем окончил институт иностранных языков. Трудовая деятельность писателя связана с детьми — он работал учителем, сотрудничал в газете "Пионерская правда" и журналах "Пионер" и "Юный натуралист". Первая книжка в "Белом-белом феврале" составлена из рассказов, опубликованных в журнале "Юный натуралист". Юрий Качаев много ездил по стране. Он побывал на Памире, в тундре, на Курильских островах — у пограничников, археологов, моряков. И поэтому "география" его книг (а их около двадцати) так обширна, и самые разные люди живут в его рассказах и повестях.

Скитания по степям Минусы и Тувинской тайге, свидетельства забытых летописцев, археологические раскопки и находки навеяли, по выражению автора, идею приключенческой повести "о славных батырах и витязях, о народе, населявшем эти земли две тысячи лет назад". Так, в 1969 году, увидела свет легендарная и редкая книга, украшенная черно-белыми рисунками художника В. Высоцкого — "Синее железо», повествующая о южно-сибирских племенах I в. до нашей эры, о динлинах, гуннах и китайцах…

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Городишко был маленький и старый. Говорили, что ставлен он в незапамятные времена красноярским воеводой Иваном Кобылинским. Оттеснив кочевников, Кобылинский вынудил их уйти в отроги Саян. А дабы они не тревожили набегами своими Кызыл-яр-Туру, город Красного Берега, повелел воевода рубить по границе сторожевые остроги.

Когда был проложен Сибирский тракт, хлынули в этот острожек барышники, лихоимцы и прочий нахрапистый люд. Торговали здесь лошадьми и скотом, и до сих пор сохранилась в городе огромная базарная площадь с бесконечными коновязями и рядами.

Я приехал в городок с попутной машиной. Было рано, но деревянные тротуары уже пахли горячей пылью. Навстречу мне попалась какая-то женщина, и я спросил ее, как пройти в редакцию районной газеты. Там меня и познакомили с Андреем Ильичом Красногоровым.

Еще по дороге сюда шофер взахлеб рассказывал мне, что у них в городе есть такой учитель истории, невероятный чудак и умница: «У-у, это классный мужик!»

Вечером следующего дня я пошел к Красногорову. Он жил в старинном доме со щербатой каменной лестницей. Поднявшись на второй этаж, я остановился перед дверью с табличкой:

ПЕТРОВЫМ 1 ДОЛГ. ЗВОНОК

КРАСНОГОРОВУ 11 ДОЛГ. И 1 КОР.

Я старательно нажал на кнопку двенадцать раз. Открыл мне Красногоров.

— Я с вами не здороваюсь, — сказал он и жестом пригласил меня пройти. — Руки в глине.

Комната Красногорова показалась мне тесной — столько в ней стояло, лежало и висело всякого хламу. Она походила на музей, в котором никогда не наводили порядка. На стенах висели какие-то рогатины, щиты, пыльные султаны ковыля, огромные оленьи рога, скрипка в потертом кожаном футляре, лазоревые морские карты, множество рисунков и эскизов со сценами облавной охоты, старая берданка, какие-то когтевидные подвески, сделанные, видимо, из нефрита, и, наконец, на вешалке — зеленая эмалированная кастрюля с одним ушком.

Я растерялся, не зная, куда и ступить. Хозяин сбросил со стула толстого плюшевого медведя. Медведь брякнулся на пол и сердито заурчал.

— Садитесь, я скоро управлюсь.

Красногоров прошел к столу, на котором рядом с черепами лежал слепок мужской головы в натуральную величину. Тут же было разбросано до десятка различных зарисовок этой головы. Длинные, худые пальцы Красногорова забегали по слепку. Что там получалось, я не видел. Хозяин между тем отрывисто говорил:

— Глина никудышная, с песком. Да и ту достаю за тридевять земель. Хорошо бы пластилин, только у нас его днем с огнем не сыскать… Черт, а ведь у них и на самом деле были орлиные носы!

— У кого — у них?

— Да я о своем, — буркнул хозяин.

Я замолчал и стал разглядывать то однорукий человеческий скелет, стоявший в углу, то Чучела косачей и сусликов, то какие-то горшкообразные сосуды со странным орнаментом. По правую руку от меня, на массивном комоде, громоздились часы, изображавшие колокольню. Каждую четверть часа они заходились в дребезжащем, старческом кашле.

Закончив слепок, Красногоров осмотрел его со всех сторон и удовлетворенно сказал:

— Ну, слава богу. Хотя в чем-то я, конечно, наврал.

Со стола холодной темью зрачков на меня глянуло умное, решительное лицо. \ В нем, как мне показалось, преобладали черты славянина — ^высокий и широкий лоб, сильные скулы и крупный рот. Но в то же время было в этом лице и что-то нерусское, особенно/в гордом очерке носа.

Я сказал об этом Красногорову.

— Значит мне все-таки удалось схватить его черты, — не сразу отозвался хозяин. — Конечно, он никакой не славянин, но европеоид, несомненно. Светлые волосы, светлые глаза и высокий рост.

— Кто это? — спросил я.

— Этого человека уже давно нет в живых, — улыбнулся Красногоров. — Очень давно. Около двадцати веков.

Перехватив мой изумленный взгляд, Красногоров снова улыбнулся, но на этот раз обиженно.

— Не верите? Ну и плевать, все не верят. Пятнадцать лет хожу в чудаках. С тех пор как сюда приехал.

Захрипели часы, и старик умолк на полуслове. Потом опять заговорил, расхаживая по комнате и натыкаясь на свои музейные вещи:

— Люди до самой смерти остаются фантазерами и детьми. Даже в старости им подавай игрушки и развлечения. Вы думаете, это я сочиняю анекдоты и афоризмы, которые гуляют по городу? Как бы не так! Они сочиняют их сами, а потом бегут к соседу и сообщают восторженным шепотом: «А знаете, что сказал Андрей Ильич? Умо-ора!» Я отродясь не был чудаком, это они меня выдумали.

— А табличка? — напомнил я.

Красногоров поморщился.

— Какая к лешему табличка! Было написано: «Один короткий и один долгий». Но им, видите ли, показалось это пошлым, и какой-то нахал приделал еще одну единицу. Что же касается всего этого, — Красногоров обвел взглядом комнату, — то моего здесь только черепа да скелет. Даю честное слово! Остальное натащили они.

Красногоров ненадолго умолк, потом вдруг схватил меня за руку и потащил к столу.

— Сейчас я вам кое-что расскажу, — сказал он, сгребая в кучу черепа. — Ничего, они прочные, из вечной мерзлоты мои ученики откопали. И знаете, чем эти штуки интересны? Тем, что они находились под землей