да про Чикаго, а номера-то у вас нью-йоркские. Так все-таки что вы делаете в Бингстоне?
— Да я же сказал тебе, просто заехал отдохнуть.
— Это я уже слышала.
Я не знал, что и сказать. И мне стало вдруг не по себе оттого, что я почему-то испугался этой девчонки. Я стоял столбом, а потом зачем-то вытащил свой бумажник и брякнул:
— Мне сейчас заплатить за ужин…
Я осекся под ее взглядом, хотя она ни слова не произнесла. Потом она сказала:
— Ах, да к черту ваши деньги! Вы что же, решили, я спрашиваю, потому что боюсь, что вы сбежите от нас, не заплатив? Но может, — вы и правы, крохоборство — тоже маленькое хобби жителей провинциального города. Боже, мама с папой всегда каждый центик… Сколько я себя помню, в детстве и потом, когда уже в старших классах училась, я маму почти дома не видела. Она все готовила да прибиралась в домах у белых, даже объедки нам приносила. А папа зарабатывает не хуже многих горожан.
Френсис отвернулась. Я смотрел на нее. Она мне нравилась, и мне было ее жалко — и все же я ее боялся. Она нарушила неловкое молчание.
— Вы можете переночевать, но утром, прошу вас, уезжайте. Вы не барабанщик. Я сама обожаю джаз и знаю всех музыкантов Америки. И я не верю, что вы приехали к нам из Нового Орлеана в этом «ягуаре». Если бы вы и впрямь бывали на крайнем Юге, вы бы никогда не зашли запросто в нашу аптеку и не держались бы там так, точно собирались вмазать мистеру… нашему полицейскому. Папа мне все рассказал.
— Похоже, я стал главной сенсацией дня в этом городе. — И тут я понял, что теперь у меня нет выбора и что придется ей довериться, прежде чем она задаст мне еще кучу вопросов.
— Любой приезжий вызывает в маленьком городе пристальный интерес. Если вы хотите остаться в Бингстоне — что ж, это ваше дело. Но вы остановились в нашем доме, так что это и мое дело. Весь вечер вы допрашивали меня про Обжору Томаса… Я теперь даже сомневаюсь, что ваша фамилия Джонс.
— Ты права, я Туссейнт Маркус Мур из Нью…
Она хлопнула в ладоши и рассмеялась. От смеха ее лицо осветилось.
— Чудесное имя! Маркус — это в честь Маркуса Гарви, конечно!
— Ну да. Мой отец… впрочем, раз он меня так назвал, то мне уже не надо про него рассказывать. Френсис, ты много говорила о равноправии. Я частный детектив — в Нью-Йорке из-за убийства Томаса подставили одного цветного. Поэтому я и приехал сюда. Мне очень нужна помощь — твоя помощь.
— Частный детектив? — переспросила она и встала.
Я продемонстрировал ей свой жетон.
— Я буду рада помочь вам, чем смогу, Туссей… Туи.
— Погоди. Ты должна еще кое-что знать — дело не простое и не безопасное. Не забудь, что, как я сказал, в убийстве обвиняется цветной, которого явно подставили. Я, конечно, не втяну тебя в это дело, но вместе с тем если ты будешь мне помогать, ты можешь оказаться… причастной.
— Наплевать, я… — Ее лицо вдруг снова приобрело злобное выражение. — Это вы?
Я кивнул.
— Нью-йоркская полиция разыскивает негра, которого видели рядом с телом Томаса. Это я. Я был там. Поверь, что я его не убивал. Но нет никакой разницы — в Нью-Йорке или в какой-нибудь безвестной деревушке на Юге, если чернокожего заметили на месте убийства, значит, он виновен.
Она смотрела на меня во все глаза.
— Но вы детектив…
— Я следил за Томасом. Френсис, мне кажется, разгадка этого убийства находится в Бингстоне. У меня есть в запасе сутки, прежде чем полиция установит, что разыскиваемый ими «негр» — это я. Ну что, все еще хочешь мне помогать?
Она смотрела на меня так, словно готова была расплакаться. Потом отвернулась и начала собирать со стола грязную посуду и ставить ее в раковину. Я ждал. На душе у меня было тошно.
— Ладно, я тебя не виню. Но только сделай мне одно маленькое одолжение — никому не рассказывай о том, что я тебе сейчас…
— Я все-таки хочу прокатиться в машине. Пойду надену пальто.
Я поднялся в свою комнату, взял пальто и шляпу. Френсис ждала меня в прихожей, одетая в простое пальтишко, поношенное и заметно великоватое. На голове у нее красовалась уродливая шерстяная шапочка. Наверху скрипнула дверь — миссис Дэвис перегнулась через перила и свесила вниз седую голову.
— Куда это ты собралась, Френ?
— Мистер Джонс везет меня покататься, — ответила девушка, открывая входную дверь.
— Так поздно? Френ, мне надо с тобой поговорить!
— Мама, все в порядке. Пожалуйста, иди ложись. Мы скоро вернемся.
На улице было темно и холодно. Отпирая дверцу машины, я обернулся, взглянул в ее темное лицо и попытался вспомнить когда-то читанное стихотворение про «ночь, темную, как я». Потом я подумал, не конец ли это моего путешествия: может быть, она хочет прокатиться со мной в полицейский участок? Но я почему-то доверял ей — да и выбора у меня не оставалось.
В салоне «ягуара» было грязно. По дороге сюда меня отказались обслужить в придорожном ресторане, и мне пришлось завтракать и обедать в машине.
— Прости за грязь…
— Поехали, — она поежилась. — А то холодно.
Мы сели в машину, и я выехал на улицу. Мы ехали куда глаза глядят — просто вперед. Я включил печку. После долгого молчания Френсис спросила:
— Вы можете рассказать мне, что все-таки случилось, Тусс… Туи?
— Конечно. Я и сам хочу. Все началось три дня назад — теперь уж кажется, что целая жизнь прошла. Так вот третьего дня сижу я у себя в офисе…