Венгрии к Румынии, в 1940-х годах — снова к Венгрии, а в 1945 — снова к Румынии. Кроме того, в городе жили немцы и небольшой процент словаков. Эта культурная многогранность, происходящий от нее хаос и многоязычие позже отразится в произведениях Бодора. Затерянная местность в Закарпатье, точка столкновения множества культур — постоянный хронотоп его романов.

Во время войны судьба города была трагической: в 1944 году он был занят немцами и еврейское население было собрано в гетто и депортировано в концентрационные лагеря. Именно здесь прозвучала знаменитая проповедь Арона Мартона с требованием воспрепятствовать депортации евреев. Характерная для венгерских и румынских территорий история: после победы над немцами противника фашизма, Арона Мартона преследовали уже советские власти — за религиозность. По той же причине попадает в тюрьму и отец Адама Бодора (его освободили только в 1956 году), а затем за антисоветскую пропаганду — и сам Адам Бодор (ему тогда было семнадцать лет). Выпустили его только в 1954 году. На венгерском об этом периоде жизни Бодора можно прочесть в его книге «Запах тюрьмы», опубликованной в 2001 году. Диктатура, ее формы, возможность жизни в мире, полностью подчиненном иррациональной власти становятся основным мотивом и главной темой произведений Адама Бодора.

Самый известный роман писателя — «Зона Синистра» (1992)^[1] — часть трилогии: в 1999 году вышел роман «Визит епископа», а в 2011-ом — «Птицы Верховины» (эти две книги пока не переведены на русский язык). Трилогия повествует о жизни закрытой местности в Закарпатье, где под властью суровой диктатуры живут румыны, венгры, немцы и украинцы (хотя национальность героев автор никогда не указывает, можно только догадываться о ней по именам). При этом мир Зоны Синистра и провинции Добрин наполнен чудесными и фантастическими событиями: у кого-то светятся глаза в темноте, кто-то воскресает из мертвых, кто-то видит единорогов — и все это воспринимается жителями, как совершенно будничные, не удивительные и даже не слишком интересные события.

Публикуемые новеллы выбраны из сборника 1997 года «Назад к ушастой сове» (романы Бодора также построены по принципу сборника новелл: подчеркивающий эту особенность подзаголовок «Зоны Синистра» — «главы одного романа»).

Хронотоп романов и новелл Бодора: затерянная и вневременная территория, где нарушаются правила языка (никто не владеет ни одним языком в совершенстве: ни венгерским, ни румынским, ни немецким, ни простонародным, ни официальным, ни устным, ни письменным — и т. д.) и причинно-следственные связи.

Новеллу «Назад к ушастой сове» можно назвать предисловием к «Зоне Синистра» — здесь даже появляется один из будущих героев романа — турок Мустафа Муккерман. Новелла начинается с типичного для Бодора элемента: новый герой вводится описанием его смерти. «В начале ноября умер Адам Селим» — сообщает рассказчик, и логически можно было бы предположить, что речь пойдет о том, что произошло после смерти Адама Селима, как она повлияла на жизнь героев, оставшихся в живых. Однако после такого введения мы возвращаемся в прошлое, и речь идет о том, как и почему умер Адам Селим. В каком-то смысле, эта структура напоминает структуру детективных произведений: герой умирает, а затем выясняются обстоятельства его смерти. Но в детективной истории смерть служит началом, а у Бодора она лишь незначительное событие в жизни главных героев. Смерть (как собственная, так и чужая) всегда воспринимается надличностно, как часть жизненного цикла.

Характерная черта произведений Бодора — гротескный юмор, отражающий атмосферу хаоса тех лет: речь идет об общей для наших стран ситуации тотального, абсурдного и беспорядочного контроля жизни людей со стороны коммунистической власти.

Еще одна интересная особенность романов и новелл А. Бодора — магический реализм. Как и в классических произведениях магического реализма («Сто лет одиночества» Гарсия Маркеса, «Дом призраков» Изабель Альенде, «Земля воды» Грэма Свифта и т. д.) у Бодора действие происходит в затерянном местечке, где невозможен взгляд критического наблюдателя, всеведущего рассказчика, способного опровергнуть достоверность каких-либо событий — и в таких местах происходят магические события, которые принимаются всеми героями и описываются в рамках реалистического описания как совершенно нормальные. Полет Ремедиос у Маркеса так же логичен, как земное притяжение или дуновение ветра, и так же у Бодора логично и естественно, к примеру, то, что герой новеллы «След ноги Мелиссы Богданович» может усилием воли или мысли создать в городе целебный источник.

Чаще всего произведения магического реализма возникают на стыке нескольких культур: культуры, сохранившей в себе архаические верования и традиции, в которых чудо не вызывает удивления и воспринимается как нечто естественное, и современной культуры XX века, где чудо требует объяснения (мистического, рационального, религиозного — но объяснения). Таковы произведения Маркеса, Альенде, А. М. Астуриаса, Салмана Рушди, и таковы произведения А. Бодора. Именно поэтому нам представляется важным представить его читателям именно в сборнике «заграничных» венгров — венгерских писателей, живших в местах где встречается множество национальностей и культурных традиций.

Вступление: Елизавета Сочивко

След ноги Мелиссы Богданович

Посвящается Миклошу Сючу

Вообще излишнее внимание всегда мне претило. К тому же я знал, что в Вишне Яблонице встречусь в основном с людьми из народа, так что прибыл туда, одетым как простой сантехник, под скромным именем Эдуард Мартирос.

Меня привело сюда старое газетное объявление, — погибающий городок искал инвестора, который смог бы вдохнуть в него новую жизнь. Я навел справки: раньше в лесу неподалеку работал отличный маленький ракетный комплекс, но когда пришли мирные времена и стартовые шахты опустели, некогда цветущий городок начал хиреть.

Непросто было отыскать на карте это забытое Богом местечко. От Окёрмезё, который и сам на краю света, еще километров семьдесят в глубину Гуцульских Карпат, в чащу леса имени Буркуя Игнатьвича-Игфона.

«Ну, в таких-то местах чудеса и случаются», — решил я.

Правда, денег для инвестиций у меня было маловато, но зато во мне бурлила бешеная жажда деятельности. Так что я написал местным властям, что если до сих пор им еще не представилось благоприятной возможности, я готов приехать, чтобы незаметно и деликатно произвести осмотр участка и обсудить будущее их