Василий Купцов Занято!

Когда солнце в полдень палит нещадно, так и хочется найти тенистое местечко, да хоть какое-нибудь зеленое деревце. Посидеть, попить горячего шербета, от которого, как ни странно, становится прохладней, ну и — поговорить о том, о сем. Но есть тенистые места, где люди собираются толпами. Там интересно, там стук костей, там — играют!

Кости упали еще раз, оставалось лишь взвыть от досады. Но тех, кто нарушает приличия, не пустят играть в следующий раз. Так уж заведено, предки блюли законы, и мы не нарушим… Гурбат, молодой парень с курчавой черной бородкой, нехотя встал: проиграно все, до последнего дирхема. А играть в долг, как старик Саях, не позволяет слово, данное когда-то Аллаху по требованию отца. Заметил у сына склонность к игре, вот и решил запретить хоть крайность. А, вот и Саях, легок на помине… Безбородый уселся за нарды так, как будто пришел домой и ждет, когда жена подаст обед. Ему, Саяху, можно. Человек-легенда! До сих пор не женат, ночует где придется, играет, играет. Эх, если бы не юношеская клятва, Гурбат тоже, не раздумывая, пошел бы таким "дурным" путем! Или не пошел бы? Только Аллаху ведомо…

Зато Саях свой человек везде, где играют. Ему даже уступают лучшие места, когда тот хочет понаблюдать за игрой. Достоин… Люди говорят, что он пять раз проигрывался в пух и прах, закладывал не то что одежду — самого себя! И на последней ставке отыгрывал все. Несколько раз безбородый старик выигрывал целые особняки, дважды — загородные дома, куда сразу же приглашал всех друзей. А друзьями ему были все игроки страны. Надо ли говорить, что в результате бросания костей ночь напролет загородное владение переходило уже к другому хозяину… А еще рассказывали, что Саях однажды все-таки решил жениться. Зачем — непонятно, у него ведь борода не растет! Ну, может остепениться хотел? Да какая свадьба могла случиться у настоящего игрока… Невеста, гости, родные — все ждали у роскошного стола, а жених все не шел. Прошли сутки, все разошлись. А Саяха, как выяснилось через три дня, зазвал "пару раз кинуть кости" приятель… Да много еще чего было, даже с самим шахом играл Саях, и ушел из дворца с подарками. А уж о случае в бане и рассказать стыдно, да что ему, безбородому, он сраму не знает!

Гурбат поймал себя на мысли, что все-таки завидует Саяху. Ну, может не ему, бездомному игроку, а славе. Нет, даже не славе — свободе! Безбородому на все плевать, для него существует только игра, только азарт. "Эх, мне бы так!" — остается только вздыхать.

— Что, Гурбат, не идет игра сегодня? — поинтересовался Саях, завершив партию.

— Ничего, вот найду учителя, чтобы научил играть по науке, буду у всех выигрывать! — огрызнулся Гурбат.

— Нарды не шахматы, хотя неумелому в них и везенье не поможет, — заметил Салман, расплачиваясь с Саяхом, — а ты, Гурбат, и так играешь неплохо.

Гурбат промолчал. Это ж все равно, что сказать кузнецу: а ты и так сильный…

— Многие пытались раскрыть секрет костей, да ни у кого пока не получилось, — сказал Саях, безбородое лицо прямо-таки сияло: выигрыш!

— Пытались? — удивился Гурбат.

— И записывали, и считали, и закономерности выискивали… Аллах свидетель, сам по молодости лет искал секрет. Но потом понял: не считающему тайна раскрывается, а чувствующему. Надо, чтобы изнутри подсказка шла…

— Или кости подточить… — заметил один из столпившихся вокруг.

— Можно и дырочку поковырять, — подхватил другой.

— Размочить с одной стороны, — добавил третий.

— Мочить — без толку…

Гурбат не слушал высказываний всех этих, многие из них даже ни разу не решились сесть за нарды. Таких "знатоков" он одолел бы и с подпиленными костями, и даже без всякого везения. Надо ведь еще и соображать… Конечно, нарды — не шахматы, но и в них расчет решает почти все. Если только игроки не одной силы. Среди равных — господин Случай!

— Что задумался, юноша? — Саях уставился прямо в глаза, — Хочешь, в долг поверю, без заклада?

— Ведь знаешь, что не буду в долг, — рассвирепел молодой человек, — ты бы клятву, что Аллаху дал, нарушил бы?

— Кто ж меня знает, — пожал плечами старик.

— А я не нарушу, — злость переполняла Гурбата, — и не буду больше играть, пока… Пока… Вот вернусь, и всех обыграю!

Молодой человек сорвался с места, бросившись, очертя голову, прочь.

— Эх, молодость, молодость… — послышалось ему вслед.

* * *

Путь открылся Гурбату на третий день. Два дня молодой человек, безвылазно сидя дома, то бросал кости, то молился Единому, то погружался в раздумье. Ведь Саях истину изрек: не дастся науке секрет костей, бросают их с самого творенья мира, игры разные, казалось бы… Можно хитро передвигать камешки, как в нардах, рассказывают, что даже в шахматах ход когда-то определялся бросанием костей. Есть игры и попроще, выигрывает тот, кто выкинет большую сумму, но так совсем неинтересно, другое дело — со ставками, хитрыми такими, где умнейший всегда создаст себе преимущество. Другие же, максимально упрощая игру, беспрерывно меняют ставки, дожидаясь, пока соперник ослабеет духом. Или, наоборот, не дают повысить ставку, когда противник весь в желании быстро отыграться, и бедняга, в огорчении, отдает без борьбы все оставшиеся дирхемы… Но дело меняется, когда встречаются равные! Тут решает лишь Случай! Или, может, некий дух, джинн, издревле живущий в костях, ведь иной раз кажется, что они — живые, и с характером… И даже — злопамятные!

Но если нет прямого пути, может — обойти гору? Ведь понять суть вещей можно и наукой, и духовно. Но не в медресе же идти суть игры познавать?! Истина близко, но где? Мудрецы знают много, может — и подсказали бы кому… Но только не игроку!

Искать бродячего мудреца? Так они сплошь проходимцы. Был тут один, из Хинда, каких только чудес не являл, и огонь изрыгал, и тело прокалывал, и закапать себя позволил заживо. Весь город собрался, монет ему накидали гору. Потом факир погружался в воду и оставался там долго-долго, ни один человек не смог бы на четверть часа задержать дыхание! Люди смотрели, изумлению не было предела. И Гурбат стоял тогда на берегу, чуть рот не открыл от удивления, как некоторые. Но все в мире — от Аллаха, и он, в награду правоверным, может вовремя открыть им глаза. В тот самый миг, когда народ кричал от восторга, завидев хиндуса, как ни в чем не бывало поднимающегося из воды, Гурбат увидел подлинное чудо, и все — тоже. Некий праведный суфий, погруженный в зикр, проплыл над поверхностью реки, сидя на молитвенном коврике. А факир при этом поперхнулся! "А ты можешь