Василий Купцов Красивая все-таки эта штука — Северное сияние!

Старому Нойдаку не спалось. Годы, как никак… Да и было о чем подумать — этот новый, двадцатый век принес интересные штучки, вот, вроде этого маленького радиоприемника. Старый шаман слушал радио и качал головой. Войны, опять войны… Сколько живет Нойдак на этом свете — все одно и то же!

Где-то снаружи послышался странный рокочущий звук. “Может Шайтан-птица летит?” — подумал старик. Шум становился все громче. Залаяли собаки…

— Гости, никак! — сказал Нойдак самому себе. Понятно, что самому себе, ведь в чуме кроме него никого не было…

Но то была не Шайтан-птица. Шаман некоторое время с удивлением рассматривал эту небольшую штуку, наделавшую столько шума. “Ага! — вспомнил Нойдак, — Да это же Шайтан-нарты!”. Про Шайтан-нарты старику уже рассказывали, но сам он ее никогда прежде не видел. Такие нарты — вроде как обычные, но сзади — такой гудящий и дующий Шайтан, вертится сам собой, крутится…

— Эй, папаша, где здесь Нойдак, который колдун? — не торопясь поднять зад с сиденья, спросил нелепо закутанный в меха мужчина лет этак тридцати.

— Моя Нойдак, — ответил Нойдак. При встрече с незнакомыми, он обычно сразу начинал играть в “Моя твоя не понимает!”.

— А я Сергей Палыч, вот! — и, заметив, что данное представление не произвело на старика ровно никакого впечатления, добавил, — понимаешь, браток, я…

И незнакомец, сдернув варежку, как-то странно выгнул пальцы на руке, будто стремился обхватить что-то такое, чего на самом деле не было. “Тоже шаман, наверное…” — подумал шаман.

— Чум заходи, Сергий Палыч, — пригласил Нойдак незнакомца, подтвердив слова приглашающим жестом руками.

— Э, времени нет, дед, — Сергей Палыч слегка выставил вперед нижнюю губу, — дело у меня к тебе!

— Нойдак слушает, — конечно, старику не понравилось такое отношение к гостеприимству, — но чуме теплее.

— Лады! — согласился мужчина и проследовал вслед за Нойдаком в чум.

— Так вота, я сюда по своим делам, мож — тундру вашу куплю, а мож — и не стоит она того…

— У кого купишь? — удивился Нойдак.

— Э, были бы баксы, а продавец найдется! — осклабился гость, вновь делая магический жест пальцами, — Да не за тем я полтораста камэ к тебе пропахал! Слухай… Бабу я с собой привез, да пообещал ей, еще в столице, что тут Северное сияние такое есть, что не хуже чем по ящику прибалдеть можно. Вот неделю уже здесь, а ваши все это сияние никак не показывают! Меня уже и самого разобрало. А эти гуторят — мол, не сезон. Какое “не сезон”. У меня на одной руке камешков, — мужчина сунул под нос Нойдаку руку, каждый палец на которой был украшен перстнем с большим блестящим камнем, — что любой сезон купить можно! Я им так и сказал — вот поеду к лучшему колдуну, да куплю Северное сияние. Да и потом, — Сергей Палыч облизнулся, — будет что вспомнить, как расскажу, что Северное сияние покупал, все наши с зависти скикнутся…

— Нойдак твоя не понимает, — покачал головой старый шаман, хотя, на самом деле, уже начал понимать, что именно от него хотят.

— Я ж тебе русским языком гуторю, вот! — мужчина вновь сунул под нос Нойдаку руку со скрюченными пальцами, — Новый русский я, понятно?

— Понятно, понятно, новый — не старый, — закивал Нойдак.

— Делай мне Северное сияние дед, я плачу!

— Нойдак не будет делать Северный сияние, — покачал головой шаман.

— Как это не будет? Я что, зря сюда три часа перся? Меня ж продуло всего… Ты ж колдун?

— Колдун, шаман…

— Самый старый и мудрый?

— Самый старый…

— Отчего ж, не можешь, что ли?

— Северный сияние делать — дух Северное сияние, Джыз-Быз, вызывать!

— Так вызови своего Джыз-Быза!

— Джыз-Быз большой жертва надо!

— Так давай, жертвуй! Я — плачу! Чего там — оленя, двух оленей?

— Джыз-Быз большой жертва надо! — повторил Нойдак, качая головой, — Нойдак не будет вызывать Джыз-Быз!

— Как это не будет? Будет, будет! — явно подделываясь под чей-то голос передразнил “новый русский”, - вот это видал?

И Сергей Палыч извлек откуда-то из-под груды напяленных друг на друга меховых одежд небольшое ружьецо.

— Нойдак видел, это — наган называется, — Нойдак запнулся, вспоминая недавние события, Чеку и так далее, — а, нет, маузер, маузер большой, наган маленький…

— Эк тебя понесло… — даже удивился “новый русский”, - Точно — старый ты хрен!

— Ой, старый… — покачал головой Нойдак.

— Так тебе что, жизнь не дорога? — спросил Сергей Палыч насмешливо и сунул под нос шаману уже не руку, а ствол.

— Нойдак старый, Нойдак пожил…

— Ах, старый, пожил… Ладно, тады я для начала твоих собак постреляю, потом — оленей…

— Ой, плохой человек, как можно собак стрелять?

— А я постреляю!

— Ой, не надо…

— Тады вызывай своего Джыз-Быза, зови, да погромче, пока мой “Глок” голоса не подал, у него он громкий!

— Не надо Джыз-Быз…

— Выбирай, дед, или Северное сияние, или постреляю твоих лаек!

— Ой, что делать? Что делать? — запричитал Нойдак.

— Чего делать, чего делать… А подать сюда духа! И что б с сиянием этим гребаным поторопился, иначе я этого духа… Скажу браткам, они из твоего духа душу вынут!

Нойдак взял бубен и нехотя вылез из чума. Сергей Палыч довольно улыбался — в самом деле, уж если он и с думцами, и с администрацией президентской запросто управлялся, ему ли какого-то колдунишку не уломать?!

Старый шаман, между тем, взялся за дело. С того момента, как он смирился с неизбежностью сего деяния, наступило спокойствие и даже некоторая деловитость. Возможно, Нойдак просто не думал сейчас о последствиях, стуча в барабан и повторяя заученные на протяжении веков заговоры. Наконец, было названо имя Джыз-Быза. Шаман, назвав заветное имя, замер на месте. Сергею Палычу показалось, что он смотрит кино, а сейчас пленку почему-то остановили. Он даже хотел потрогать — для проверки — замершего в колдовском экстазе Нойдака, но тут случилось это самое. Явился дух. Великий дух Северного сияния Джыз-Быз.

Некоторые утверждают, что нет природного явления, более прекрасного, нежели Северное сияние. Но если бы эти “некоторые” увидели бы духа-покровителя “самого прекрасного явления природы”, они бы прибавили к определению еще и такую строчку: “но нет чудища более безобразного, чем дух этого сияния…”. Едва Сергей Палыч взглянул, запрокинув голову, на лицо духа, как его тут же стошнило. Куда там “чужим” и “хищникам” шварцнеггеровским… Да за такую харю в Голивуде не один миллион баксов отвалили бы! И лишь подавив приступ тошноты, “новый русский” прочухал, наконец, что чудище, к тому же, еще и