отверстие для ладони.
Определенно, звякало именно тут.
Гришко спускался в канализацию? А может быть — вылез оттуда? В тот вечер я заметил его темный силуэт именно в этом месте, потом раздался лязг. Закрывал крышку? Ну, да! Я отчётливо вспомнил, что меня встревожило. Тень не скрывалась в кустах, она там… появилась! Именно так. Ее не было, когда я терся около стены туристического полигона. Я дернулся, когда она выросла почти рядом, как из-под земли.
Именно! Из-под-земли.
Я дернул за крышку. Тяжеловато. Поднатужился и приподнял один край. Скрежетнув по бетону, слегка отодвинул его в сторону. Тот же самый звук!
— Ты чегой-то там делаешь? А? Ты посмотри! Борисыч! А ну, поди, глянь! Малец тут какой-то, ходил все, высматривал. Теперь тащит чегой-то! Слышь-ка! Ты где там?
Ну, вот. Сработала живая сигнализация!
Я недолго думая, протиснулся в открывшуюся щель, нащупал влажные скобы и быстро стал спускаться в сырую темноту.
Сверху послышался шорох и глухой неразборчивый мужской голос. Над люком кто-то склонился. В панике нащупав мокрое дно, я юркнул в какой-то темный боковой проем и затаился.
Сверху скрежетнула закрываемая крышка.
Тяжелый мрак будто-бы навалился на плечи.
И снова мрак!
Это была не канализация. По крайней мере, вони я не чувствовал. Затхлость, сырость, тяжелый земляной дух — были, а вот фекальных ароматов не ощущалось. И еще была абсолютно черная темнота. До жути. С не давних пор я как-то болезненно стал относится к отсутствию света вокруг моей персоны. Бинокль! Я ведь его так и не вернул на базу. К тому же, и базы уже нет, на дне покоится. Отлично помню, что когда надевал плавки, уже после моих морских путешествий, я привычно нащупал в потайном кармане твердый цилиндр. Теперь я его с трудом наощупь выковыривал из самодельного тайника. Неудобно, черт! Нога упирается в твердое, не вижу куда выпрямить… Ага! Есть. Непривычно яркий, режущий глаз луч уперся в бетонный свод, с которого сочилась влажная слизь. Я инстинктивно зажмурился. Жаль, что здесь не регулируется яркость. Как на диодниках, например. Размечтался! Я повел пучком света из стороны в сторону. Проем оказался довольно просторным, метра в полтора высотой. От колодца ниша была скрыта бетонным простенком, который я непонятно как проскочил, скрываясь от грозного Борисыча. В другую сторону от колодца луч упирался в плавный изгиб. Ниша оказалась проходом! Покрутив еще фонариком, я отыскал на стенках колодца ржавые скобы, вспомнил, в каком месте была щель от крышки люка, и прикинул, что проход ведет точно под фундамент трансформаторной подстанции. Я встал в полный рост. Даже пригибаться было не обязательно. Мысли вернуться назад даже не появилось. И не зоркая старушка с ужасным Борисычем были тому причиной. Вперед толкала злость и обида за своих боевых товарищей, которых, может быть, даже в эту минуту продолжают прессовать. Я шагнул вперед. Проход после изгиба градусов так на девяносто, раздваивался. Слева был поворот на лестницу, ведущую вверх, а прямо — изгиб продолжался, теряясь в темноте. Недолго думая, я шагнул на лестницу. Ступени из монолитного бетона, по высоте чуть больше общепринятого стандарта. Довольно круто. Под ногами шуршала каменная крошка и какой-то мусор, похожий на прелые листья. По моим ощущениям, где-то на уровне первого этажа, лестница заканчивалась небольшой площадкой с закрытой на висячий замок фанерной дверью. Да уж! Непреодолимое препятствие. Я прильнул ухом к окрашенной древесине. Мертвая тишина. Подергал замок. Старенький, но крепкий. Закрыт снаружи, с моей стороны. Подергал дверь. Безнадежно. Должна открываться внутрь, но петли замка не пускали. По всем моим расчетам дверь вела в какое-то заднее помещение трансформаторной подстанции. Та самая «секретная комната»? Я с силой навалился на тонкую фанеру. Нет. Не выбить. Был бы я чуток постарше! Я попытался отжать нижний угол дверного полотна внутрь. Толька малюсенькая щель — два пальца просунуть. Или заглянуть. Я приник глазом, подсвечивая сверху фонариком и придерживая ногой отжатый угол. Какая-то длинная каморка без окон. Видна только правая стена и дальний угол, где горой навален какой-то хлам. Белеет что-то снизу. Опустившись еще ниже, где щель пропускала аж три пальца, я изогнулся так, чтобы исхитрится рассмотреть интересующий меня предмет двумя глазами. Рассмотрел и… …ошарашенно отпрянул от двери, болезненно плюхнувшись на задницу. Из-под кучи тряпья, валявшегося в углу каморки, виднелась белая человеческая нога. Правая. Женская. Очень толстая. С задранной выше бедра форменной милицейской юбкой и обутая в некогда лакированный ботинок общевойскового артикула. Ну, ни хрена ж себе!
* * *
Это была не канализация. По крайней мере, вони я не чувствовал. Затхлость, сырость, тяжелый земляной дух — были, а вот фекальных ароматов не ощущалось. И еще была абсолютно черная темнота. До жути. С не давних пор я как-то болезненно стал относится к отсутствию света вокруг моей персоны. Бинокль! Я ведь его так и не вернул на базу. К тому же, и базы уже нет, на дне покоится. Отлично помню, что когда надевал плавки, уже после моих морских путешествий, я привычно нащупал в потайном кармане твердый цилиндр. Теперь я его с трудом наощупь выковыривал из самодельного тайника. Неудобно, черт! Нога упирается в твердое, не вижу куда выпрямить… Ага! Есть. Непривычно яркий, режущий глаз луч уперся в бетонный свод, с которого сочилась влажная слизь. Я инстинктивно зажмурился. Жаль, что здесь не регулируется яркость. Как на диодниках, например. Размечтался! Я повел пучком света из стороны в сторону. Проем оказался довольно просторным, метра в полтора высотой. От колодца ниша была скрыта бетонным простенком, который я непонятно как проскочил, скрываясь от грозного Борисыча. В другую сторону от колодца луч упирался в плавный изгиб. Ниша оказалась проходом! Покрутив еще фонариком, я отыскал на стенках колодца ржавые скобы, вспомнил, в каком месте была щель от крышки люка, и прикинул, что проход ведет точно под фундамент трансформаторной подстанции. Я встал в полный рост. Даже пригибаться было не обязательно. Мысли вернуться назад даже не появилось. И не зоркая старушка с ужасным Борисычем были тому причиной. Вперед толкала злость и обида за своих боевых товарищей, которых, может быть, даже в эту минуту продолжают прессовать. Я шагнул вперед. Проход после изгиба градусов так на девяносто, раздваивался. Слева был поворот на лестницу, ведущую вверх, а прямо — изгиб продолжался, теряясь в темноте. Недолго думая, я шагнул на лестницу. Ступени из монолитного бетона, по высоте чуть больше общепринятого стандарта. Довольно круто. Под ногами шуршала каменная крошка и какой-то мусор, похожий на прелые листья. По моим ощущениям, где-то на уровне первого этажа, лестница заканчивалась небольшой площадкой с закрытой на висячий замок фанерной дверью. Да уж! Непреодолимое препятствие. Я прильнул ухом к окрашенной древесине. Мертвая тишина. Подергал замок. Старенький, но крепкий. Закрыт снаружи, с моей стороны. Подергал дверь. Безнадежно. Должна открываться внутрь, но петли замка не пускали. По всем моим расчетам дверь вела в какое-то заднее помещение трансформаторной подстанции. Та самая «секретная комната»? Я с силой навалился на тонкую фанеру. Нет. Не выбить. Был бы я чуток постарше! Я попытался отжать нижний угол дверного полотна внутрь. Толька малюсенькая щель — два пальца просунуть. Или заглянуть. Я приник глазом, подсвечивая сверху фонариком и придерживая ногой отжатый угол. Какая-то длинная каморка без окон. Видна только правая стена и дальний угол, где горой навален какой-то хлам. Белеет что-то снизу. Опустившись еще ниже, где щель пропускала аж три пальца, я изогнулся так, чтобы исхитрится рассмотреть интересующий меня предмет двумя глазами. Рассмотрел и… …ошарашенно отпрянул от двери, болезненно плюхнувшись на задницу. Из-под кучи тряпья, валявшегося в углу каморки, виднелась белая человеческая нога. Правая. Женская. Очень толстая. С задранной выше бедра форменной милицейской юбкой и обутая в некогда лакированный ботинок общевойскового артикула. Ну, ни хрена ж себе!