супруг! Едва ли я бы смогла описать нашу совместную жизнь, хотя она была чудесна. Арно просил, чтобы наша собственность перешла к тебе после того, как я к нему присоединюсь (смею ли уповать? или это зависит от более могущественных сил?) чего, наверное, долго ждать не придется, поскольку мне очень плохо. Теперь мучаюсь отчасти из-за того, что утаила кое-какие сведения от твоих родителей, которые всегда так хорошо ко мне относились. Но что я могу им сказать? Что ты последовал советам моего мужа, вопреки его последним словам, возможно, даже вопреки его воле? Я не знаю, куда ты попал, и не уверена, что тебе суждено вернуться, но Арно, несомненно, вернулся. Я еще не в том возрасте, когда простительны нелепые фантазии, но все же прости меня, дорогой Майкл, — я это чувствую. И еще мне очень грустно оттого, что я оказалась в ситуации, которую совершенно не в силах понять: не хватает знаний и способностей… Наверное, по возвращении ты узнаешь, почему Арно распорядился так, а не иначе и как тебе поступить с нашим наследством (а оно довольно значительное, поверь). Тебе достаются также права на произведения Арно. Особых условий в завещании нет, все подробности ты узнаешь из писем наших адвокатов. Милый мальчик, когда благополучно вернешься и обрадуешь своих близких, выпей за нас, но только один стаканчик, ведь Арно сам никогда не прикасался к вину и на всех праздниках просил меня пить вместо него. Как исстари говорится: пусть придет время, когда все поведают друг другу свои истории, и все тайное откроется, и мы порадуемся этим чудесным рассказам. Наверно, молодому поэту забавно читать такую нескладную писанину».

Майкл вложил письмо в конверт, потом бегло просмотрел юридические документы. Он действительно унаследовал значительное состояние. Ему поручалось разобраться с архивом Валтири, обеспечить его публикацию и наблюдать за тем, что уже издается. При желании он мог поселиться в доме Валтири.

Уронив письма на стол, Майкл сел и сложил на коленях сильные загорелые руки. Как жаль, что нельзя поговорить с Голдой. Она бы и родителей успокоить помогла.

Наверно, Голде стоило бы узнать, кто такой Валтири на самом деле и что он не умер. По крайней мере, в обычном смысле этого слова.

А как насчет людей в Царстве? Что стало с Элиной и другими? По словам Адонны, или Тонна, выходило, будто всеобщему примирению мешал только Кларкхэм. Майклу в это слабо верилось, но здесь, на Земле, от него уже ничто не зависело.

Майкл отправился в ванную, пустил горячую воду, наполнил легкие паром, надеясь, что это поможет избавиться от тяжелых дум. Сквозь облако пара посмотрел в зеркало. Что-то очень знакомое. А если под таким углом? Майкл повернул голову. И тут его словно громом ударило! В зеркале отражался первый из Снежных Ликов, явившихся у Хеба-Миша. Майкл до того изменился, что не узнал тогда самого себя.

Майкл испугался. Он вышел в коридор, потом вернулся в спальню и распахнул окно, чтобы подышать свежим воздухом.

Странная история не закончилась. Она не могла закончиться так просто, в чем — в чем, а в этом Майкл теперь был уверен.

В ночной тишине запела птица.