поставленным торчком.

«Хочется», — признается встречный взгляд.

«А если взять тебя сейчас за холку, и знаешь — куда?»

«Куда?»

Здесь, однако, ход мыслей товарища Сугубова принимает несколько отвлеченное направление.

Два дня назад ему переслали специальное письмо комбината «Севергаз» — одного из постоянных клиентов областного управления оргнабора. «Севергаз» просит ускорить вербовку рабочей силы. Но, подтверждая особые льготы для поступающих на работу — двойные подъемные, двойные ставки, двойной отпуск, — комбинат ставит особые условия, с которыми просит знакомить нанимающихся.

Письмо из комбината «Севергаз» лежит в столе товарища Сугубова. На столе лежит чистый лист бумаги, и он постукивает по нему карандашиком уже плашмя.

— Трудовой книжки, значит, не имеется? — снова спрашивает Сугубов. И, понимающе кивнув головой, объявляет: — «Севергаз». Устраивает?

Судя по искоркам, метнувшимся в глазах Гогота Бориса Борисовича, его все устраивает. Но, солидности ради, он осведомляется:

— Это где же? Якутия?

— Коми АССР, — твердо сообщает парень, сидящий поодаль, у окна.

Сугубов мгновенно переносит прищур на парня. Рыжий парень, абсолютно рыжий, а также рябой и губастый. Рослый и значительный в плечах.

— А вам что, случалось бывать в Коми республике?

— Был случай. Три года провел.

— По какой статье? — живо интересуется товарищ Сугубов.

— А вот я анкету заполнять буду — прочтешь! — без особого дружелюбия переходит на «ты» парень.

Он тяжело ерзает на стуле, оглядывается и багровеет — настолько возмутила парня проницательность уполномоченного по оргнабору.

Но Сугубов не обижается:

— В «Севергаз» не имеете желания?

— А что? Могу. Места очень приличные. Город большой, на железной дороге… Зря я там сразу работать не остался.

— Фамилия?

— Бобро Степан Петрович.

Две птички появляются на бумаге.

День выдался, несомненно, удачный. В комнату то и дело, стучась и без стука, входят люди. Осмотревшись, рассаживаются. Уже по комнате плывут синие завитки табачного дыма и соседские разговоры:

— Какой «Севергаз»? Не слыхал…

— В двойном размере? А не врет?

— Далеконько все же…

— Свояк поехал, не жалуется…

— Баб, говорят, там нисколько нету.

— Ну, этих, положим, везде избыток.

— Жильем-то как — обеспечивают?..

— Да, и двойной отпуск, — погромче, для всех, беседует с очередным посетителем Сугубов. — Вот здесь распишитесь… Бланочек? Пожалуйста…

Алексей Деннов сидел и ожидал своей очереди. Ожидал, вертя в руках фуражку. На околыше фуражки выделялся пятиугольник повыцветшего бархата — там раньше была красная звезда. Теперь нету: штатским она не положена. Латунные пуговки по бокам потускнели, а одна даже позеленела с краю. Алексей поглядел на рукав — и там пуговицы имели померкший, окисленный вид.

«Черт, всего две недели из армии, а до чего опустился…»

И он тотчас решил принять меры. Вынул из кармана дощечку с прорезью посредине, в прорезь продел пуговицу. Из другого кармана достал зубную щетку без ручки с густо-зеленой щетиной, вымазанной особой мазью, известной только ювелирам и солдатам: «крокус» называется. И стал этой щеткой драить пуговицы. Одна за другой вспыхивали они солнечным, фанфарным блеском.

— До чего интересно!

Алексей повернул голову. Рядом с ним, оказывается, сидит девушка и наблюдает от нечего делать, как он драит пуговицы. Смуглая, с темными, очень густыми даже на вид волосами. Так себе девушка — толстопятенькая.

Алексей, конечно, ей ничего не ответил, только яростней деранул щеткой по пуговице. Пуговица оторвалась и покатилась.

Девушка тихо засмеялась. Первая успела нагнуться, подала пуговицу Алексею.

Но Алексей не смутился. Солдата ничем не смутишь: он тут же перевернул фуражку вверх дном и оттуда извлек иголку с ниткой. И стал пришивать.

Пуговица как на грех отскочила от рукава, и пришивать ее, не снимая гимнастерки, было несподручно. А снимать гимнастерку в такой обстановке Алексей не решился.

— Дай-ка, — сказала маленькая девушка и отняла у Алексея иголку вместе с ниткой. От нитки она тут же оторвала кусочек и стала совать его Алексею в зубы.

— Зачем это? — удивился Алексей.

— Чтобы память не зашить, — объяснила ему девушка. — Примета такая, когда на человеке зашиваешь.

«Вот еще ерунда», — подумал Алексей. Но нитку она ему все же в зубы затолкала. Так он и сидел с ниткой во рту, пока эта толстопятенькая пришивала ему пуговицу.

А тут как раз подходит его черед беседовать с уполномоченным.

— Я вас приветствую! — приветствует Алексея товарищ Сугубов, отрадно улыбается и даже слегка отделяется от стула — тянет совочком ладонь: — Если не ошибаюсь, демобилизованный воин?

— Так точно.

Алексей отвечает по-военному. Но уже без той армейской звонкости, а с той штатской глуховатостью, с которой говорят «так точно» или «здравия желаю» уволенные в запас. Долго еще говорят.

— Рад, рад, — говорит товарищ Сугубов. — Наш золотой фонд! Позвольте документик…

Изучает. Вроде нравятся ему бумаги Алексея Деннова. Спрашивает сладостно:

— Что же вы пожелаете? Может быть, «Севергаз»?

— Дело вот в чем, — говорит ему Алексей. — Куда — это мне неважно. Я служил в танковых войсках, механиком по ремонту. Дизеля… Мне главное, чтобы по этой же специальности. Или мотористом.

— Тогда вам есть прямой смысл ехать в «Севергаз», — восклицает товарищ Сугубов. — Это же целый комбинат, там всяких моторов — боже ты мой!..

— Мало ли что — комбинат, — замечает Алексей. — Бывает и хлебокомбинат. А вы мне толком скажите, если вас посадили тут людей нанимать, какая работа? Например, есть ли там дизельные установки?

Сугубов чешет пониже затылка, лезет в ящик, где лежит у него специальное письмо из комбината «Севергаз»: нет ли там чего на этот счет? Но затем передумывает и ящик запихивает обратно.

— Ну, если не хотите в Коми АССР, — говорит он Алексею, — могу вам предложить Красноярский край.

В это время рыжий парень Степан Бобро, который сидит неподалеку и излагает в анкете свою запятнанную биографию, отрывается от этого скучного дела и вмешивается в разговор:

— На что тебе, солдат, Краснодарский край? Если ты дизелист по профессии, то тебе самое место в комбинате «Севергаз», который помещается в Коми республике. Потому что там газ добывают из-под земли. Землю для этого насквозь буровят. А чем? Турбиной. А турбину чем? Насосом. А насос благодаря чему — смекаешь?.. Там такие, солдат, дизеля — «Шкода», в Чехословакии их покупают. Сила!

Алексей