Сухин Андрей Николаевич
Беглый герцог

Сухин Андрей Николаевич

Беглый герцог

Пролог

Что этот Камаз делал на встречке, я не знаю. Может колесо лопнуло и его повело, может обгонял кого-то, может водила уснул за рулем. Причин могло быть множество. Вот только они меня в данный момент как-то не заинтересовали. Как впрочем, не интересовал меня и вечный вопрос - кто виноват? Для меня вдруг очень актуальным стал другой глобальный вопрос - что делать? Вправо не уйти - барьер, слева сплошной поток машин - не вклиниться... Только и оставалось, что изо всех сил жать на тормоз, да вцепившись в руль с непонятным спокойствием наблюдать за тем, как стремительно надвигается на меня эта наглая камазья морда...

***

Тихо, очень тихо вокруг. Темно. Как говорится, хоть глаз выколи. Ни рук, ни ног не чувствую. Ни тепло, ни холодно. Странно всё это как-то. Выжить в столкновении у меня шансов не было. `Пятерка` и Камаз две вещи совершенно несопоставимые, по крайней мере, по массе и, тем не менее, вот думаю же, что-то прикидываю про себя... Значит существую?

Может кома? Всё парализовано, переломано, органы чувств не функционируют, только в мозгу какая-то активность и осталась? Да нет! Какая там активность в мозгу! Этот проклятый Камаз раскатал мою `пятерку` в тонкий блин, и мою голову тоже. А в плоской, как лист картона голове, такой же плоский мозг совершенно не способен о чем-либо связно думать... Но ведь думаю же?!

И тут вдруг резко скачком, всё вернулось. Мне стало тепло и мягко. Глаза были закрыты, но темно уже не было. Сквозь веки пробивался свет. Вокруг раздавались какие-то шорохи и сильно пахло горелым. Руки и ноги я сейчас ощущал отлично, и голова была на месте. Вот только лежал я на чем-то странном. Что-то до боли знакомое, местами мягкое, местами угловатое и пахнет так приятно ... Я открыл глаза.

Женщина, вернее девушка, а еще вернее молоденькая девушка, на которой я так удобно устроился, смотрела на меня в упор широко раскрытыми глазами.

Высокие, гордые скулы, большие синие глаза под черными нещипаными бровями, курносый носик и мягкие даже на вид, красные губы...

"Не моя жена...совершенно не похожа, - заторможено размышлял я. - Единственно, что их роднит так это то, что обе брюнетки, и у обеих, волосы ниже плеч, но моя Маша в последнее время повадилась обесцвечиваться.

`Блондинки, они ведь такие лапочки, и мужики их больше любят и выглядят они моложе, а что ай-кю сразу после перекраски понизится, так мне наплевать. Не в Академии наук и работаю...` Так она объяснила мне смену масти. Эта же брюнетка, на которой я сейчас лежу, выглядит так, словно об обесцвечивании она и понятия не имеет. А самое главное она моложе моей Маши... Моложе!!! Да ей и шестнадцати не дать! Неужели несовершеннолетняя?! Но как? Откуда? Это что, я изменил моей Маше вот с этой писюшкой?! Это же тюрьма! Не хочу!"

Я рывком поднялся и, опираясь на руки, завис над по-прежнему молчащей девчонкой.

"И грудей-то толком нет, одни соски торчат, и ребра вон проступают, худенькая и молоденькая... Нет, я точно с ума сошел! А может всё же кома? За эротические видения в коме уголовная ответственность не наступает... Какая к хренам кома! Мой ставший двухмерным мозг сейчас выковыривают из сплющенного автомобильного железа бывшего ранее моей `пятеркой`! А это тогда что передо мной, вернее подо мной? Так, надо успокоиться, слезть с девочки и попытаться выяснить: где я, кто она и вообще что тут происходит? Но только осторожно, лишнего болтать не надо!"

Я, стараясь не делать резких движений, слез с девчонки и уселся на краю обширной кровати, с недоумением оглядываясь по сторонам. Кровать-сексодром была увенчана по углам резными столбиками из черного дерева поддерживавшими украшенный искусной вышивкой балдахин. Я мазнул взглядом по очень подробным, чрезвычайно реалистичным эротическим сценкам вышитым на балдахине и, походя, посочувствовал местным обитателям, которые волей-неволей каждый раз перед сном разглядывали эти картинки - "Это ж какие им тут сны сняться?" и оглядел комнату.

Комната выглядела пустоватой, несмотря на то, что приличную часть ее занимала кровать. Но кроме кровати имелось только здоровенное, от пола до потолка зеркало в резной раме, пуфик и что-то, что так и тянуло назвать секретером, хотя это вполне возможно было нечто другое, но роскошное: красное дерево, резьба и позолота. И вообще, несмотря на отсутствие серьезной мебели, комната не выглядела приютом для нищих. Очень этому способствовали обтянутые серебристо-фиолетовой тканью стены. А вот что выбивалось из этой роскоши, так это пол, простой каменный пол, из темно-серых плит. Пол был не совсем голый, однако нарисованные на нем чем-то черным (маркер? фломастер?) ломаные линии, с установленными в местах пересечения линий друг с другом, толстыми, уже изрядно оплывшими черными и зелеными свечами, резко контрастировали с остальной обстановкой комнаты и общую композицию не улучшали. Свечи кстати еще горели, источая удушливо-пряный дым.

Оглядев комнату, я все равно ничего не понял и только-только начал формулировать в уме осторожный вопрос к лежащей на кровати девочке, как та меня опередила.

- Кхрнав левеллоу эрин!? - раздалось у меня за спиной, да так громко, что я невольно вздрогнул, повернулся к уже севшей на постели девице и, ничего не поняв из сказанного, переспросил по-русски.

- Э-э-э?

Девочка же меня поняла отлично и, глядя на меня злыми-презлыми глазами, начала снова.

- Кхрн... - тут у меня словно что-то щелкнуло в мозгах, а девочка, как ни в чём не бывало, продолжила уже на русском. - ... будешь мне подчиняться?

- Я?! Подчиняться?! Тебе?!

"Так, понятно! Куй железо, не отходя от кассы! Шантажировать надо начинать сразу пока клиент голый и не может отпереться... Пока ничего не понятно. Стоит наверно сыграть в несознанку и прикинуться дурачком тоже не повредит".

- Ты с ума сошла! Я вообще предыдущее плохо помню... заснул кажется... Сейчас вот проснулся. Голова болит. Перебрал я что ли?

Девочка продолжала пристально вглядываться мне в глаза, и видимо что-то такое там увидела, поскольку пулей соскочила с кровати и принялась вдруг тушить и собирать свечи с пола. При этом она трещала, как заведенная и стала вдруг вся такая сладкая-сладкая. Словно и не было этого дурацкого вопроса про подчинение, заданного совсем другим тоном.

- Ну, как же ты не помнишь, Маркэль?! Ведь это же я тебе предложила заняться исполнением своих супружеских обязанностей на сей раз у меня в спальне. И ты согласился, но поскольку был