class="book">Ощущение было не в новинку. На самом деле небо начало давить на Дина Винчестера с тех пор, как ему исполнилось четыре. Единственная разница состояла в том, что этот раз с большой вероятностью мог оказаться последним.

«Неужели всё закончится именно здесь? Апокалипсис собирается нагрянуть на задворках чертового нигде?»

Дин устало вздохнул, продолжая гнать «Импалу» по проселочной дороге 6. По обе стороны асфальта не было ничего кроме кукурузных полей, скота, ферм и фермеров – та самая Америка, за которую боролись Дин и его брат Сэм. На мгновение воображение Дина разыгралось, и облака на горизонте сделались столбами дыма, вздымающимися над невидимыми языками пламени. Подгнившие деревянные балки дряхлого амбара стали последними остатками человечества. Дин выгнал эту картинку из головы, и облака снова оказались облаками, а амбар – просто амбаром.

Вот уже несколько месяцев Дин и Сэм не оставляли самоубийственную миссию, которая должна была положить конец всем самоубийственным миссиям: отыскать и убить Дьявола. И хотя тяжесть этого задания казалась непосильной, братья понимали, что только они способны с ним сладить. В конце концов, это же по их вине Люцифер разгуливал по земле.

Нет. По вине Сэма.

Дин затолкнул мысль в темные уголки сознания. Ничего хорошего не выйдет, если на этом зацикливаться. Его младший брат – мальчик, которого Дин практически сам вырастил после смерти матери – взломал Последнюю Печать. В момент слабости Сэм убил демона Лилит, случайно сбив замок с клетки Сатаны. И теперь, после почти года преследования, они ни на йоту не приблизились к тому, чтобы запихать подонка обратно.

Но это еще не самое худшее. За освобождением Сатаны фактически стояли ангелы, которым полагалось бы защищать человечество.

– Они хотели, чтобы ты взломал Печать, – объяснял брату Дин вскоре после воскрешения Люцифера. – Им надоело слоняться на Небесах. Теперь, когда Сатана на свободе, они устроят призовое побоище. Победитель получит Землю.

У ангелов уже имелся план: если верить крылатым ублюдкам, победить Люцифера можно лишь одним способом: если Дин станет сосудом архангела Михаила, самого могущественного оружия в арсенале Небес. У них даже суперпафосная кличка для Дина нашлась – Меч Михаила. Дин восстал против этой идеи каждой клеточкой тела. Битва между Михаилом и Люцифером обещала один небольшой побочный эффект в виде гибели половины Земли. «Клизма планетарного масштаба», как выразился Захария. Мудак.

В роли окончательного сосуда Люцифера предполагалось выступать Сэму.

«Кому-то наверху симметрия кажется забавной идеей», – подумал Дин.

Михаил и Люцифер были братьями, один из которых шел по отцовским следам, а вот второй… Что ж, Люцифер, прямо как Сэм, всегда искал собственный путь.

Но было кое-что, что не могли контролировать ни Небеса, ни Ад – человеческая воля. Оказавшись на Земле, ангелы – как праведные, так и падшие – вынуждены были вселяться в человека только с его согласия. Если Дин и Сэм не скажут «да» Михаилу и Люциферу, битва не состоится. Архангелам придется шататься по округе в других, не предназначенных для них мясных костюмчиках, разрывая сосуды на части, и ждать, пока Винчестеры не согласятся с политикой партии.

Братья Винчестеры не собирались сражаться друг с другом. Должен был найтись другой выход.

Но каждый раз, когда они думали, что Люцифер в их руках, удача поворачивалась к ним спиной. Они испробовали старый добрый метод: прямой удар, пытаясь убить Люцифера безо всяких изысков. Сначала при помощи Кольта, пистолета настолько мощного, что из него, как говорили, можно было убить что угодно, но их враг отделался разве что небольшой головной болью. У них был убивающий демонов кинжал Руби, но против архангела он тоже оказался бесполезен. Остался последний шанс – неожиданное нападение. Задачка не из легких.

– Сверни направо на Дорогу Лагеря Дакоты, – подсказал Сэм.

– Правда? А я-то и не знал, – парировал Дин, – особенно если учесть, что мы как раз в лагерь и едем.

Сэм его в последнее время раздражал. Если честно, его абсолютно всё раздражало. Бесконечные часы в пути пока не принесли никакой пользы, и Дин начал сомневаться, что они смогут выиграть эту войну.

«Нельзя сражаться с тем, что не можешь найти», – рассудил он.

Но он сомневался и в собственной роли в надвигающейся битве.

«Даже если я сделаю всё, что в моих силах, чтобы найти другой выход… разве возможно изменить роль, сыграть которую тебе предназначено судьбой?»

Дин и Сэм пока только и делали, что бегали от судьбы.

«Но сколько еще мы продержимся?»

В данный момент они исчезли с ангельских радаров, и этого было достаточно.

Должно быть достаточно.

На прошлой неделе Сэм начал отслеживать новости из маленького городка в Южной Дакоте. Там возникли вспышки предзнаменований конца света, как на апокалипсической рождественской елке.

«Может, мы наконец возьмем уже чертов перерыв», – с надеждой думал Дин.

Первым делом они направились в детский лагерь дневного пребывания. О лагере им рассказал работник заправки парой городков дальше. Неопрятный мужик признался, что не знает точно, что там произошло, но мама подружки его двоюродного брата рассказывала, что случилось что-то библейское, и пострадали дети. Этого оказалось достаточно, чтобы нанести визит.

Дин надавил на педаль газа, сердито сверкнул взглядом. Каждый раз, когда они останавливаются, Люцифер опережает их еще на шаг.

***

Сэм искоса взглянул на Дина. Благодаря годам, проведенным в дороге, Сэм мог догадаться о настроении старшего брата просто по тому, как он крепче сжимал руль или выдыхал через нос коротко и отрывисто.

«Опять почему-то злится. Возможно, безо всякой причины».

Сэм ощущал постоянную тяжесть злости и ожиданий брата. Главным выступало ожидание, что они всё сделают, как хочет Дин… а точнее, как хотел бы Джон Винчестер. Давление, заставляющее его вписаться в рамки отца, всегда было огромным – вдвойне огромным после смерти Джона – и Дин выглядел идеальным папенькиным сыночком. Он одевался, как Джон Винчестер, водил его машину, слушал его музыку. У него даже походка была похожая. Сэм же время от времени предпринимал очередную попытку освободиться от влияния отца и всего, что он воплощал. Теперь Сэм