- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (27) »
чижик-воробеюшка,
У кого, скажи, есть волюшка,
И кому запрет на волюшку?»
– «Положат запрет на волюшку
Молодой ли что молодушке:
На печи у ней ворчун ворчит,
А в печи у ней горшок бурчит,
Под палатями дитя кричит,
У порога порося пищит;
Говорит горшок: отставь меня!
Порося визжит: напой меня!
А дитя кричит: качай меня!
А ворчун ворчит: цалуй меня!»
Нет милого
Пшеничку я сжала, домой прибежала,
Домой прибежала, дружка не сыскала.
Где мой милый делся, где запропастился?
Волки ли заели? в речке ль утопился?
Кабы волки съели – дубровы б шумели;
Кабы утопился – Дунай бы разлился;
Кабы у шинкарки – гремели бы чарки;
Кабы на базаре – скрипки бы играли.
Проклятие
Жена мужа снаряжала,
Снаряжая проклинала:
«Чтоб те ехать, не доехать!
Чтобы вонь твой спотыкнулся
И горою обернулся,
Что горою ли крутою,
Шапка – рощею густою,
Синь кафтанчик – полем чистым,
А сам – явором ветвистым!»
Как она пшеницу жала,
Черна туча набежала.
Стала милая под явор:
«Явор, явор ты широкой,
Ты прикрой детей-сироток!»
– «Ах, не явор я, не явор:
Я отец тем деткам малым…
Аль не помнишь, что сказала,
Как меня ты снаряжала,
Снаряжая проклинала!»
Был у матери сын сокол
Сокола сына мать возростила,
Только взростила, в полк отпустила;
Три его, три провожали сестрицы:
Старшая брату коня оседлала,
Средняя стремя ему придержала,
Младшая повод ему подавала;
Мать же у сына только спросила:
«Скоро ли, сын мой, домой ты вернешься?
– «Скоро я буду, скоро приеду:
Павины перья в речке потонут,
Мельничный жорнов всплывет над водою
Вот уж и перья в воде потонули,
Вот уж и жорнов всплыл над водою:
Жорнов всплывает, сын не бывает,
Перышко тонет, мать его стонет;
На гору вышла, полки повстречала,
Видит – ведут и коня воронова.
Стала расспрашивать старших по войску:
«Ах, не видали ль вы сокола-сына?»
– «Это не твой ли ясный был сокол,
Ясный был сокол, взвился высо́ко,
Восемь побил он полков басурманских,
Восемь побил и пошол на девятый,
Тут ему ворог головушку срезал.
Слуги в могилу его провожали,
Возы скрипели, коники ржали;
Жалко кукушка над ним куковала,
Долго дружина по нем тосковала.»
Вдова
Как в дворе у пана строили светлицу,
Гнали на работу горькую вдовицу.
Ой, всего неделю мужа схоронила,
А через неделю дитятко родила;
Не́дали с родов ей опочить нимало:
Через три дни камни тяжкие таскала;
Держит, плача, сына рученькой одною,
Каменьщикам камни подает другою:
«Стройте, городите белую светлицу,
Только пожалейте горькую вдовицу,
Вы светлицу стройте, сирую не троньте!»
Плачет, а утехи все-то нет сердечку…
Видит под горою, видит быстру речку,
Подбежала к речке, опустила сына:
«Плавай ты по речке, дитятко-дитина!
Не видал ты батьку, не увидишь матку:
Батьку рано скрыла черная могила,
А родная в речке сына утопила!
Жил бы ты на свете, был бы хлопец бравой,
А теперь по речке день и ночь ты плавай
Перед панским домом, под его стенами,
Плакай, обливайся горькими слезами!»
Царь Стефан празднует день своего святого
Царь Стефан великий праздник славит,
Празднует Архангела Стефана
И гостей на праздник созывает,
Созывает триста иереев
И двенадцать владык великих
Q четыре старых проигумна;
рассадил их по местам, как надо,
рассадил колено за коленом,
Сам пошел, гостям вино подносит,
Всякому по чину и по роду,
Как царю по правде подобает.
Но беседа говорит Стефану:
«Царь ты ваш и солнце наше красно,
Нам глядеть зазорно и обидно,
Что ты служишь и вино подносишь;
Сад ты с нами лучше за трапезу,
А вино пускай слуга подносит!»
Царь Стефан на речь их соблазнился,
Сеть с гостями рядом за трапезу,
В честь святого не наполнив чаши
И о Боге духом не смиряся;
Дать слугам, чтобы с вином ходили,
Чествуя угодника святого,
Самого ж себя не мог принудить
Послужить слугою час единый.
Как стоял Стефан перед гостями,
За плечом его стоял Архангел,
Крыльями его приосеняя;
А как сел Стефан с гостями рядом,
Прогневился на него Архангел,
По лицу крылом его ударил
И с трапезы царской удалился.
Не видал никто между гостями,
Как стоял Архангел за Стефаном,
Увидал один маститый старец,
Увидал и горько он заплакал.
Как заметил то прислужник царский,
Подошол и тихо старцу молвил:
«Что, старик, на празднике ты плачешь?
Иль тебя не вдоволь угощали?
Мало ел ты, или пил сегодня?
Иль боишься, что тебя обидят,
Милостию царскою обделят?»
Говорит ему маститый старец:
«Бог с тобою, царский ты прислужник,
Я не мало ел и пил сегодня,
Не боюсь я, что меня обидят,
Милостию царскою обделят,
Но виденье чудное, я видел:
Как стоял Стефан перед гостями,
За плечом его стоял Архангел,
Крыльями его приосеняя;
А как сел Стефан с гостями рядом,
Прогневился на него Архангел,
По лицу крылом его ударил
И с трапезы царской удалился.»
рассказал про то царю прислужник;
Царь поспешно встал из-за трапезы,
А за ним и триста иереев
И двенадцать владык великих
И четыре старых проигумна:
Взяли книги, начали молиться,
Бдение великое творили,
Целых три дни и три тёмных ночи,
Господу Всевышнему моляся
И Его угоднику святому –
И даря помиловал угодник,
Отпуская грех ему великий,
Что с гостями сел он за трапезу,
В честь святого не наполнив чаши,
И о Боге духом не смиряся.
Построение Скадра
Трое братьев городили город –
Марлявчевичи звалися братья:
Вукашин король был первый стройщик,
А другой Углеша воевода,
Третий строил Марлявчевич Гойко –
Город Скадар на реке Бояне.
Ровно три года городят город,
Ровно три года, рабочих триста,
Но не могут и основу вывесть,
А куда уж весь поставить
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (27) »
