Вера Михайловна Корсунская
Рассказы о Чарлзе Дарвине

Художник М. Ц. Рабинович

Неразлучные друзья

В Шрусбери^[1] все жители отлично знали доктора Роберта Дарвина. Когда он, широкоплечий, высокий, в старомодном костюме, коротких брюках и серых суконных гамашах, шёл по тихим улицам городка, ему кланялись с большим уважением и приязнью.

Те, кто постарше, рассказывали, как лет тридцать назад, приблизительно в 1787 году, доктор Роберт Дарвин совсем молодым человеком приехал в Шрусбери и сразу всем понравился весёлым добродушным характером и умением войти в полное доверие пациента. Многие уверяли, что от одного его вида, только от разговора с ним становилось легче. Так это или не так, но доктора и его семью в Шрусбери очень любили. Все знали дорогу к хорошему вместительному дому Дарвинов, сложенному из красных кирпичей на вершине крутого обрыва над Севéрном^[2]: сюда можно было прийти за добрым советом и помощью.

Утро в доме доктора Роберта Дарвина начиналось рано. После завтрака он навещал своих пациентов. Перед выходом из дома доктор обычно заходил в оранжерею. Она — совсем небольшая, в первом этаже. Доктор — большой любитель растений. При доме он развёл прекрасный плодовый сад, разбил цветник.

В оранжерее с утра уже работали старшие дети доктора: Эразм, Марианна, Каролина и Сюзанна — «бабуся». Её зовут так в шутку за хлопотливый, серьёзный характер. Девочки рыхлили землю в цветочных горшках, подрезали увядшие веточки.

— А где малыши, «бабуся»?

Весёлые и ласковые улыбки мгновенно озарили юные лица. Отец всегда добрый, а если и рассердится, то ненадолго! Но дети знали, что отец вспыльчив и нельзя выводить его из терпения. С тех пор как умерла мама, отец часто бывал задумчив и грустен. В такие минуты он с какой-то особой нежностью и тревогой смотрел на младших детей — Чарлза и Катерину.

— Они там, под каштаном. Это же их любимое место.

Чарлз, мальчик лет семи, в чёрном костюмчике с белым воротничком, стоит на коленях по одну сторону скамейки, а Катерина, его младшая сестрёнка, — по другую.

— Смотри, таких у нас нет, — говорит Чарлз, — таких вот! Правда? Я взял их ещё тёпленькими. — Белые чулки Чарлза вымазаны землёй, но он не замечает этого. Не видит и Катерина, что край её светлого платьица совсем испачкан песком. Старая няня Нэнси будет бранить детей за неаккуратность. Но сейчас они ни о чём на свете не помнят, кроме голубиных яичек, которые Чарлз положил на скамейку.

— О, Чарли! — от восхищения Катерина ничего не могла больше сказать. — Чарли!

— Да, да, это я их достал! Я лазил на голубятню!

— На самый верх? — маленькое сердечко Катерины замирает. — На самый верх! — повторяет она ещё раз. И как это Чарлз ничего не боится! Вот недавно он привёл её к большому-большому буку и велел смотреть, как полезет на него. Катерина очень боялась, что брат упадёт с дерева, но всё обошлось благополучно. Старый каменщик, который как раз работал поблизости, сказал, что мистер Чарлз очень храбрый.

Восторг сестрёнки щекочет самолюбие Чарлза. Так приятно удивить чем-нибудь Катерину. Жалко, что у них нет голубятни вдвое выше: вот залезть бы на такую!

— Я ещё вчера хотел взять яйца, но голуби сидели в гнезде, — говорит Чарлз.

— Сколько же было у них яичек? Ты все взял?

Чарлз сразу понял, в чём дело. Он пытается как-то объяснить, но Катерина уже расстроена. Личико её покраснело, губки дрожат, и в её жалобном «Чарли, о Чарли!» теперь столько недоумения и упрёка. Она медленно встала и пошла прочь от скамейки. Потом остановилась и бросила брату:

— Тогда щенка ударил, а теперь голубков обидел!

Ну, этого, конечно, не надо было говорить. Разве он сам не помнит о щенке? Всегда помнит. Но ведь это получилось совсем нечаянно. Гостили у дяди Веджвуда. Катались на лодке, удили рыбу, было очень весело. Дядя подарил Чарлзу старинную монету, старшая кузина — картинку. А дома Нэнси отдала ему пуговицу удивительной треугольной формы, которая давно нравилась Чарлзу. Когда Чарлз у себя в саду ещё раз стал рассматривать эти замечательные вещи, к нему подбежал щенок. Чарлз и дал ему пинка, так, ни за что, просто чтобы почувствовать себя ещё более могущественным. Щенок убежал, а Чарлзу стало скучно и на подарки больше не хотелось смотреть.

Хуже всего было то, что всё это произошло при Катерине, а они вместе незадолго до этого случая решили никогда не причинять вреда животным. После истории со щенком Чарлз даже рыбу не ловил на живого червячка. И Катерина прекрасно знает, какой ущерб это приносит его улову. Зачем же она напомнила о щенке?

Такие невесёлые мысли пробегали в голове Чарлза, когда он смотрел, как между деревьями мелькало платье сестры. Побежал было за нею, но вернулся…

Чарлз сел на скамейку под старым каштаном, росшим у самого обрыва. Внизу извивался Севéрн, вдали за рекой раскинулись мягким ковром зелёные луга, на них паслись стада. Отсюда фигуры животных казались игрушечными.

«Чем бы заняться? — думает мальчик. — Можно спуститься к реке, прыгая со ступеньки на ступеньку, высеченным на уступе, побродить по берегу… Интересно, что делает Катерина? Может быть, она пошла домой? Без неё плохо, да и дождь накрапывает».

Чарлз направился к дому. Дорогой он думал о том, что Катерина, конечно, права, заступаясь за голубей. К тому же он сам сказал недавно, когда они пересматривали его коллекцию яиц:

— Я буду брать из гнезда только по одному яйцу! Хорошо?

Катерина спросила:

— Тебе птичек жалко? А если попадутся красивые-красивые яички?

— Всё равно, — решительно ответил Чарлз.

А вот сегодня… Как всё это нехорошо вышло. Он обязательно исправит свою вину и помирится с Катериной.

Через несколько минут Чарлз прошёл в переднюю, убранную растениями, взбежал по лестнице на второй этаж, в гостиную. Это большая комната с камином, у которого по вечерам или в дурную погоду собиралась вся семья.

«Бабуся» играла на фортепьяно детскую песенку, а Катерина в такт хлопала в ладошки. Она бросилась к брату, обняла его и что-то хотела рассказать. Но он прежде всего прошептал ей на ушко:

— Я положил их обратно.

…За окном льёт дождь, струи так и бегут по стеклу. Сегодня не придётся больше гулять. С помощью Катерины Чарлз