переулочной вокалистке такой ценный музыкальный инструмент — она же не умеет играть! А я — вундеркинд, самородок!
Алекс: — Жорж, надо признаться — вокалистка здорово выручила нас в темном переулке. И как она точно заметила «Нельзя рассчитывать на преданность тех, кого обсчитываете». Не станем плодить врагов. (передает ей скрипку) Мы в расчете, Мария? (Та крепко прижимает ее и считает полученные о Жоржа деньги.)
Жорж: (пытается выхватить у нее инструмент). — Ее ограбят в нашей же подворотне! Барская расточительность!
Алекс: — Мы джентльмены, Жорж. Не надо приравнивать нашу, я бы сказал — идейно–экономическую деятельность к бандитской этике. Мы не бандиты, друг мой. Мы даже не воры. Мы виртуозы справедливости. В нашей молодой стране не все идет так, как хотелось бы. Рыбка загнила прямо с головы. У кое–каких чиновников завелось много лишних денег. Причем, полученных не самым честным путем. Как заметили еще в древности, финансовая ценность субъекта не всегда совпадают с его нравственными достоинствами. Иначе говоря — лимонами, полученными в процессе незаконного обогащения, ворочают довольно противные господа.
Жорж: — В то время как люди приятные во всех отношениях, утонченные, великодушные, умственно развитые — частенько сидят на бобах. Я слышал весьма поучительную историю о неком товарище Корейко, сумевшим цинично умыкнуть у новой власти чрезвычайно крупную сумму. Могу назвать более известные имена, но не стану — это наши потенциальные клиенты.
Муся: — Не продолжайте, я сейчас заплачу. Все ясно — вы изымаете излишки у гадких, жадных нэпманов и вороватых госчиновников. Нежно и безболезненно лишаете их лишнего «жирка». Но отнюдь не грабите! Ах, святая благотворительность! Желаю удачи и благодарю за приятно проведенное время, господа «небандиты». Утром мы вряд ли увидимся. Вашу денежную компенсацию я потрачу на сценический туалет. И напишу новый романс «Не вспоминай, я все простила…» Для вас, Жорж. Я чувствую, какая нежная душа прячется в облике неумелого пройдохи.
Жорж, замявшись: — Один момент, леди. (достает из внутреннего кармана другие купюры.) — Возьмите лучше эти. Мне не хочется, что бы вы давали показания относительно источника приобретения не совсем… э… соответствующих стандарту дензнаков. (забрав у нее прежде выданные купюры, бросает их в огонь)
Алекс: — И еще, мамзель. Раз уж у нас сложились столь доверительные отношения… Должен предупредить с полной серьезностью: по тебе, детка, МУР плачет. Вношу предложение: можешь пока расположиться в библиотеке и помочь по хозяйству двум холостякам. Работать будешь под псевдоним МУРКА!
Жорж(подхватив скрипку, играет): «- Мурка моя мурка, Мурка дорогая… Здравствуй моя Мурка и прощай… Ты тра–ля–ля–ля-ля, ты тра–ля–ля–ля-ля, а теперь пум–пум–пум получай…» Между прочим, может проклюнуться дивный романс. Главное — оригинальная мелодия. Слова придут сами. Но как горько рыдает скрипка!
Муся: — Благодарю за советы и поддержку, господа. Надеюсь, мы больше никогда не встретимся. (М, взяв инструмент и настоящие деньги, уходит)
Алекс: Жоржу: — Догони ее, Георгий! У меня родилась совсем не плохая идея.
— Друзья мои, я очень рад, что НЭП вернул элекорат, что гад буржуй теперь не гад, А государству друг и брат!
1 Гость: — Что есть у нас и стул и стол, Севрюги охтинский засол, Нежнейший со слезой балык, В хренке томящийся язык.
2 Гость: — Все то, к чему душой приник, Хоть телесам фрачок впритык.
Жена Щеканова: — А фильдеперс и фильдекос! Что лепестки турецких роз На стройных ножках ваших грез.
Дама: — Духи Коти дороже слез! Для томных дам и нежных жен.
Гость–доктор: — Понос, склероз и, миль пардон, туберкулез, — как класс сражен!
Гость: — Рукою верною нам дан экономический прогноз! Отныне бедность — моветон. Внимание на перестройку: Военный коммунизм — в помойку как политический курьез.
Щеканов: — Команда сверху: архи бдеть! Под государственной опекой. Не подставлять троцкистам щеку и всесторонне богатеть!
Жена подводит Щеканову важных гостей. Это элегантный, внешне измененный усами, пенсне и прической Алекс (Руперт) с экстравагантно одетой Мусей (Лизхен). Говорят с акцентом, изображая иностранцев.
Алекс: — Вчера мне получайт товар из Вены. Знаменитый фирма Руперт унд Шенке. «Венский щик». Я правильно говорить — Щик? Такой красный русский суп и одинаково называть, если иметь большой элегант!
Жена хозяина догадывается: — «Венский шик!» (показывает как надо произносить: Шик, шик…)
Алекс: — Восторг от русский философи! Красный страна, красный власть, красный суп. Щик! Щик–щик — (проводит ребром ладони по горлу) резать башка. Много красный кровь — большой элегант! Наша фирма иметь разный товар. Нож, пушка — нет. Не продавайт! Продавайт шелковое белье унд щтрюмпфе… Как это надевать для женский нога? Чуваки? (смотрит на Мусю)
Муся: — выговаривает правильно: — Чул–ки. Натурель фильдеперс.
Алекс: — Радикально изменяйт внешность ноги! Меня можно верить! (Высоко поднимает тонкое вечернее платье М., та смущенно, но эффектно демонстрирует ножку)
Щеканов в восторге: — Все мои магазины у ваших ног, мадмуазель! Я хотел сказать — немедля беру партию товара у господина Руперта.
Жена: — А больше размеры есть? Классические? (показывает солидную ногу)
Алекс: — Щик! Это значит — есть все! Это значит — охвачен каждый нога. Щик–щик — каждый голова!
Жена: — Имеются свежие шляпки?! Восторг! (К Мусе) Милая Эльзхен, я слышала, вы только прибыли из Вены? Умоляю, успокойте меня! Мне сказали под большим секретом, что острые перья Европа больше не носит! Можно попасть в совершенно неловкое положение. Деточка, ради новой экономической политики — взгляните на мои шляпки. Огласите свой приговор. Пятьдесят три экземпляра самых высших марок, а хожу, практически, голая! (Хочет увести гостью)
Алекс: — Майн швестер Эльзхен будет дружить вам, мадам. Но только завтра. Здесь сегодня есть много уважаемый господа. Эльзхен иметь мечта показать Москва свой вокал!
Алекс: — Жорж, надо признаться — вокалистка здорово выручила нас в темном переулке. И как она точно заметила «Нельзя рассчитывать на преданность тех, кого обсчитываете». Не станем плодить врагов. (передает ей скрипку) Мы в расчете, Мария? (Та крепко прижимает ее и считает полученные о Жоржа деньги.)
Жорж: (пытается выхватить у нее инструмент). — Ее ограбят в нашей же подворотне! Барская расточительность!
Алекс: — Мы джентльмены, Жорж. Не надо приравнивать нашу, я бы сказал — идейно–экономическую деятельность к бандитской этике. Мы не бандиты, друг мой. Мы даже не воры. Мы виртуозы справедливости. В нашей молодой стране не все идет так, как хотелось бы. Рыбка загнила прямо с головы. У кое–каких чиновников завелось много лишних денег. Причем, полученных не самым честным путем. Как заметили еще в древности, финансовая ценность субъекта не всегда совпадают с его нравственными достоинствами. Иначе говоря — лимонами, полученными в процессе незаконного обогащения, ворочают довольно противные господа.
Жорж: — В то время как люди приятные во всех отношениях, утонченные, великодушные, умственно развитые — частенько сидят на бобах. Я слышал весьма поучительную историю о неком товарище Корейко, сумевшим цинично умыкнуть у новой власти чрезвычайно крупную сумму. Могу назвать более известные имена, но не стану — это наши потенциальные клиенты.
Муся: — Не продолжайте, я сейчас заплачу. Все ясно — вы изымаете излишки у гадких, жадных нэпманов и вороватых госчиновников. Нежно и безболезненно лишаете их лишнего «жирка». Но отнюдь не грабите! Ах, святая благотворительность! Желаю удачи и благодарю за приятно проведенное время, господа «небандиты». Утром мы вряд ли увидимся. Вашу денежную компенсацию я потрачу на сценический туалет. И напишу новый романс «Не вспоминай, я все простила…» Для вас, Жорж. Я чувствую, какая нежная душа прячется в облике неумелого пройдохи.
Жорж, замявшись: — Один момент, леди. (достает из внутреннего кармана другие купюры.) — Возьмите лучше эти. Мне не хочется, что бы вы давали показания относительно источника приобретения не совсем… э… соответствующих стандарту дензнаков. (забрав у нее прежде выданные купюры, бросает их в огонь)
Алекс: — И еще, мамзель. Раз уж у нас сложились столь доверительные отношения… Должен предупредить с полной серьезностью: по тебе, детка, МУР плачет. Вношу предложение: можешь пока расположиться в библиотеке и помочь по хозяйству двум холостякам. Работать будешь под псевдоним МУРКА!
Жорж(подхватив скрипку, играет): «- Мурка моя мурка, Мурка дорогая… Здравствуй моя Мурка и прощай… Ты тра–ля–ля–ля-ля, ты тра–ля–ля–ля-ля, а теперь пум–пум–пум получай…» Между прочим, может проклюнуться дивный романс. Главное — оригинальная мелодия. Слова придут сами. Но как горько рыдает скрипка!
Муся: — Благодарю за советы и поддержку, господа. Надеюсь, мы больше никогда не встретимся. (М, взяв инструмент и настоящие деньги, уходит)
Алекс: Жоржу: — Догони ее, Георгий! У меня родилась совсем не плохая идея.
СЦЕНА 3
Прием НЕПмана в его доме. Ломятся фуршетные столы, бегают лакеи, демонстрируют туалеты гости. Все чрезвычайно бомонтно, гламурно. Хозяин — Щеканов, открывая вечер:— Друзья мои, я очень рад, что НЭП вернул элекорат, что гад буржуй теперь не гад, А государству друг и брат!
1 Гость: — Что есть у нас и стул и стол, Севрюги охтинский засол, Нежнейший со слезой балык, В хренке томящийся язык.
2 Гость: — Все то, к чему душой приник, Хоть телесам фрачок впритык.
Жена Щеканова: — А фильдеперс и фильдекос! Что лепестки турецких роз На стройных ножках ваших грез.
Дама: — Духи Коти дороже слез! Для томных дам и нежных жен.
Гость–доктор: — Понос, склероз и, миль пардон, туберкулез, — как класс сражен!
Гость: — Рукою верною нам дан экономический прогноз! Отныне бедность — моветон. Внимание на перестройку: Военный коммунизм — в помойку как политический курьез.
Щеканов: — Команда сверху: архи бдеть! Под государственной опекой. Не подставлять троцкистам щеку и всесторонне богатеть!
Жена подводит Щеканову важных гостей. Это элегантный, внешне измененный усами, пенсне и прической Алекс (Руперт) с экстравагантно одетой Мусей (Лизхен). Говорят с акцентом, изображая иностранцев.
Алекс: — Вчера мне получайт товар из Вены. Знаменитый фирма Руперт унд Шенке. «Венский щик». Я правильно говорить — Щик? Такой красный русский суп и одинаково называть, если иметь большой элегант!
Жена хозяина догадывается: — «Венский шик!» (показывает как надо произносить: Шик, шик…)
Алекс: — Восторг от русский философи! Красный страна, красный власть, красный суп. Щик! Щик–щик — (проводит ребром ладони по горлу) резать башка. Много красный кровь — большой элегант! Наша фирма иметь разный товар. Нож, пушка — нет. Не продавайт! Продавайт шелковое белье унд щтрюмпфе… Как это надевать для женский нога? Чуваки? (смотрит на Мусю)
Муся: — выговаривает правильно: — Чул–ки. Натурель фильдеперс.
Алекс: — Радикально изменяйт внешность ноги! Меня можно верить! (Высоко поднимает тонкое вечернее платье М., та смущенно, но эффектно демонстрирует ножку)
Щеканов в восторге: — Все мои магазины у ваших ног, мадмуазель! Я хотел сказать — немедля беру партию товара у господина Руперта.
Жена: — А больше размеры есть? Классические? (показывает солидную ногу)
Алекс: — Щик! Это значит — есть все! Это значит — охвачен каждый нога. Щик–щик — каждый голова!
Жена: — Имеются свежие шляпки?! Восторг! (К Мусе) Милая Эльзхен, я слышала, вы только прибыли из Вены? Умоляю, успокойте меня! Мне сказали под большим секретом, что острые перья Европа больше не носит! Можно попасть в совершенно неловкое положение. Деточка, ради новой экономической политики — взгляните на мои шляпки. Огласите свой приговор. Пятьдесят три экземпляра самых высших марок, а хожу, практически, голая! (Хочет увести гостью)
Алекс: — Майн швестер Эльзхен будет дружить вам, мадам. Но только завтра. Здесь сегодня есть много уважаемый господа. Эльзхен иметь мечта показать Москва свой вокал!