Самое непостижимое во всем этом было то, что страдала она совершенно искренне!

— Как только бы он взглянул на сторону, ты бы тут же вспомнила, что любишь его, — окрысилась я. — Вот представь себе, будто твой муж завел роман со мной…

— Он никогда не заведет роман, — презрительно отмахнулась Инга. — А тем более с тобой. Ты ему вообще никогда не нравилась. Да и посмотри, на кого ты сейчас похожа…

Я онемела и вырубилась, как обиженный телевизор с пультовым управлением. Вот те на! Подруга называется.

Конечно, Инга сказала чистую правду. Я и без нее знала, что похожа на проблемное пугало, на которое не польстился бы и полк изголодавшихся солдат. Но есть такие вещи, которые не нужно говорить даже лучшим подругам. Вернее, им–то не нужно этого говорить в первую очередь.

Вот тогда у меня в голове и мелькнула шальная мысль…

«Странно устроена жизнь, — подумала я. — У нее сейчас есть все, а у меня — ничего. При этом мы одинаково несчастны. Хотя, если бы у меня было то, что есть у нее, я бы точно была счастлива».

Порассуждав таким образом о добре и зле: «А если отобрать у несчастного человека то, что не делает его счастливым, станет ли он еще несчастнее?» — я приступила к действиям.

Надо сказать, муж Инги, хотя и не казался мне Аленом Делоном, был мужчиной видным. Правда, его звали Васей. Но зато у него был высокий рост и стабильный заработок.

Добавить к этому еще что–то мне было сложно. Хотя мы жили шесть лет на одной площадке, с Васей я практически не общалась. Он казался мне каким–то странным. Например, завел у себя, то есть у них с Ингой в доме, живую крысу и назвал ее так же, как меня, — Вероникой.

Это был, конечно, весьма оскорбительный комплимент. Но я не обиделась, потому что и сама была Крысой по восточному гороскопу — так же, как Вольтер, Петр I и Роман Виктюк. Чего же обижаться?

Да и вообще, мы долго жили с крысой по соседству, даже не подозревая о существовании друг друга. Я тогда очень редко бывала дома, так как меня здесь никто не кормил. А крыса, наоборот, очень редко из своего дома выходила, потому что ее там как раз кормили.

Встретились мы случайно на лестничной площадке. И в ужасе уставились друг на друга. Не знаю уж, кто испугался больше. Но поскольку Вероника была обыкновенной серой крысой, при виде которой полагается кричать, я не выдержала первая и заорала. А в ответ на этот крик раздался еще один.

— Вероника, иди сюда, — повелительно гаркнул Вася из–за полуоткрытых дверей своей квартиры.

И мы с крысой, как две паиньки, бросились к нему наперегонки. Причем я продолжала орать, убежденная, что эта тварь за мной гонится…

Так, собственно, все и разъяснилось.

На самом деле я всегда любила крыс. Но исключительно как родственников, которых любишь тем больше, чем меньше видишь. Однако с Вероникой у нас началась любовь с первого взгляда.

— Вообще–то, это не крыса, а крыс, — сообщил мне Вася, когда мы с его подопечной уже оклемались от первой встречи.

— Чего ж ты его назвал женским именем?

— В честь тебя. А когда разобрался в его половой принадлежности, было уже поздно. Он откликался только на эту кличку.

Вероника сидел у меня на плече и терпеливо ждал, пока мне надоест его гладить.

— А ты ему понравилась, — заметил Вася.

— А что? Он крыса и я крыса, он Вероника и я Вероника — из нас бы вышла прекрасная пара. Буду сватов засылать, — не бог весть как пошутила я.

Вася ласково провел рукой по длинному хвосту Вероники, вьющемуся по моей спине. Оттуда его ладонь плавно соскользнула ко мне на талию. Я не возражала. Талия — не грудь, можно и потрогать.

— Я, в общем–то, не против. Только интересно: когда вы поженитесь, ты будешь жить у Вероники или Вероника у тебя? У нас он живет на шкафу. Вы там вдвоем поместитесь?

Он спросил это совершенно серьезно, без малейшей иронии в голосе. И мне понравилось его чувство юмора. Правда, с тех пор мы больше ни разу не разговаривали. Но я почему–то очень сомневалась в утверждении Инги, что никогда не нравилась Васе.

Итак, первым делом я купила капли от насморка, вымыла голову и привела в порядок ногти во всех местах, где они у меня росли. Потом отправилась к одному своему давнишнему другу парикмахеру и попросила перекрасить меня в блондинку в долг. Результаты превзошли все мои несмелые ожидания. В тот же вечер я до неузнаваемости перешила свое «роковое» вечернее платье (которое уже пережило все свои «роковые» вечера) в элегантно–повседневное. И, вдоволь налюбовавшись на себя в зеркало, пошла на штурм с криками «Ура!» и залпами «Авроры».

Удача явно была на моей стороне — открыв дверь на лестничную площадку, я увидела выходящего из своей квартиры Васю.

— Привет, Вася! — радостно вскрикнула я.

Он зачарованно уставился на мою обновленную голову. Истина, как известно, познается в сравнении. Недаром я столько времени светила своей «паклей». Теперь результат был ошеломляющий.

— А тебе идет, — буркнул он. (Это ничего. Вася всегда бурчал. Я просто забыла сказать, что у него была такая манера разговаривать.)

— А как поживает мой крысиный жених? — я приторно улыбнулась.

— Вероника, иди сюда, пообщайся с невестой, — рявкнул Вася.

— Не ори на весь подъезд, а то соседи решат, что мы с Вероникой лесбиянки, — кокетливо промурлыкала я, подбираясь к нему поближе.

— Это они еще не скоро разберутся. Поначалу будут думать, что вы обыкновенные зоофилки, — утешил меня Вася со свойственной ему серьезностью.

Вероника честно прибежал на зов и с искренней любовью обнюхал мои туфли. По–моему, он был даже не прочь попробовать их на вкус.

— У ты, моя цыпочка… — нежно просюсюкала я.

— Он не цыпочка, а крысочка, — поправил Вася.

В ответ я лишь сладко передернула полуобнаженными плечами и захлопала тщательно прокрашенными ресницами. На Веронику это не произвело ни малейшего впечатления, зато ее хозяин глядел на меня, словно крыса на дудочника.

Но хлопать ресницами и ушами — совсем не одно и то же. Я уже слышала снизу характерное покряхтывание и поругивание. А сие означало, что оттуда на нас неумолимо надвигается Мегера Ивановна — наша соседка сверху.

Мой расчет сработал на все сто.

Вероника услышал ее первым и, испугавшись незнакомого звука, с размаху вскарабкался мне на плечо.

— А–а–а! — «испуганно» завизжала я. И с размаху кинулась Васе на шею, где и повисла, болтая ногами. (Я загодя выяснила: если болтать ими достаточно агрессивно, мое узкое платье тут же задирается до ушей.)

От неожиданности Вася с размаху врезался в стену, вцепившись в мои дрожащие «от страха» ягодицы.

Мегера Ивановна прошла мимо нас, возмущенно громыхая