это наказание. — Шеф грозно поглядел на сидевших за столом и несколько сбавил тон; в общественном мнении все еще преобладала точка зрения, распространенная крикунами-идиотами, о том, что Индию населяют индусы, проповедующие ненасилие и неогандизм, проводящие в данное время акцию разоружения, втайне от всех. И пока мы тянули время, — кричал он, — Норвегия неожиданно аннулировала все свои военные заказы. Со дня на день она тоже закроет свои границы. Спад в индустрии вооружений угрожает миру глубоким экономическим кризисом!

Его свирепость прошла и он продолжал, обращаясь непосредственно ко мне, тоном напуганного человека:

— Надеюсь, теперь, Доктор, вы понимаете, почему мы обязаны узнать, что приключилось с Фландерсом. Мы тайно направили его в Индию, чтобы он выяснил, что там происходит. Примерно неделю тому назад, в понедельник, он по радио прислал шифрованное сообщение о том, что он в пути. Сегодня воскресенье. Мне сообщили, что он появился на крыльце здания в пятницу ночью. Фландерс наверняка в курсе происходящего в Индии!

Он встал из-за стола. Я все еще сидел совершенно обалдевший. В моей голове не укладывалось, что может произойти что-нибудь подобное.

— Я сделаю все возможное, — произнес я хрипло.

Я испробовал все способы, на которые мог решиться. Нет смысла вдаваться в детали моих лечебных методик, поскольку обывателю они бы мало что сказали, и, кроме того, большинство из них все еще засекречены. В них нет ничего особенного, но я не желаю провести в федеральной тюрьме остаток своих дней.

Во всяком случае, кажется, в пятницу ночью — это была еще одна дождливая пятница (прошел почти месяц после того, как я впервые увидел Фландерса в кровати сенатора, в сухой одежде и покрытых грязью ботинках) — я понял, что он готов прийти в себя. Я сообщил Шефу и сенатору, который присутствовал на вех процедурах, чтобы они включили диктофоны. Времени для расспросов у них будет немного и, конечно, не будет запаса времени для того, чтобы уточнить неясные места в ответах Фландерса. Мы могли только фиксировать его слова, пока его силы не иссякнут.

Зажужжал диктофон. Я сделал Фландерсу укол и задал ему несколько проверочных вопросов. Почти сразу же его тяжелое дыхание сменилось нормальным, стало спокойным, хотя сердцебиение продолжало оставаться опасно учащенным. В этой фазе он не сможет продержаться долго. Но память вернулась к нему и мы были готовы выслушать его. Он начал свой рассказ…

В комнате воцарилась тишина. Только в приставленном к его груди стетоскопе стучали тяжелые толчки его сердца и время от времени поскрипывал стул под одним из присутствовавших. Его лицо казалось посмертной маской, отлитой из желтого воска, его губы едва шевелились и сквозь них прорывался еле слышный шепот.

— Шеф… сенатор… док. Мне надо что-то сказать… не прерывайте меня — что-то очень важное. Я не продержусь долго. Я что-то вроде мины-ловушки, загадки-головоломки. Они отослали меня назад… заминированную загадку… если вы сможете разгадать меня, вы тем самым получите ответ. Это — последнее испытание.

На мгновение шепот прервался, и затем он продолжал свой рассказ, как-будто перерыва не было:

— …добрался до Индии, куда был направлен, и не установил, где сейчас находится их правительство. Шеф, у них вообще больше нет правительства. Только массы счастливых людей. Голода нет. Правительства нет. Яркие краски, пища, которой вы никогда не пробовали, и корабли, которые прибывают и уходят каждый день… корабли…

Я думал, что у него начался бред и пощупал его пульс. Он в раздражении отдернул руку, и я сказал мягко:

— Какие корабли, Фландерс! Все морские порты закрыты.

Он засмеялся в ответ, странным, радостным смехом и пробормотал:

— Не те порты. Я имею ввиду корабли со звезд.

Сенатор прошептал:

— Да он же чокнутый.

— Нет… Док… Шеф, выслушайте, — шепот Фландерса усилился — Я видел их. Большие корабли, садящиеся на поле. Большой космопорт к северу от Дели. Я видел одного из прибывших со звезд. Я… — он сделал паузу и утомленно вздохнул. — Боже, я пытаюсь — я доброволец. Он попросил меня, если я почувствую, что умираю, принести сообщение обратно. Он сказал, что я не могу уйти и остаться в живых, поскольку, если они не поверят мне — то есть, если вы люди не поверите мне — тогда у них не останется никого, чтобы передать послание. Могу ли я передать вам послание? Вы сможете записать его? После я могу — удалиться — я так устал…

Шеф начал вставать. Я решительным жестом, пользуясь авторитетом врача, усадил его на место.

— Успокойтесь! — обратился я с улыбкой к Фландерсу — Мы слушаем вас. У нас есть диктофон.

Он пробормотал своим ужасным шепотом смертельно больного:

— Покажите… я хочу видеть его… включите… мои слова…

Не обращая внимания на раздраженный жест шефа, я показал Фландерсу диктофон.

Он откинулся на подушки, улыбаясь. Даже у младенцев я никогда не видел более счастливой улыбки. Он пошевелился и вытянул руку, и я к своему удивлению ощутил, что удары сердца стали спокойнее. Внезапно его изможденное тело напряглось и он заговорил другим, сильным и резким голосом.

— Люди Америки, планеты, которую вы называете Землей, — сказал он строгим тоном. — Этот человек Фландерс вызвался добровольцем, и мы использовали его, чтобы доставить вам наше послание. Вот что мы хотим сказать вам. Вас ждут звезды. Звезды ждут. — После секундной паузы тот же резкий, сильный бесцветный голос продолжал:

— Сто тысяч лет тому назад в этом мире обитали предки человека и они были частью великой империи, протянувшейся от солнца к солнцу еще до того, как ваша планета родилась в лоне вашей маленькой желтой звезды. Великие природные катастрофы сотрясали вашу планету. Многие из ее жителей эвакуировались, но другие решили остаться в своем родном мире, несмотря на наводнения, затопление континентов, потопы и гигантские волны. До сих пор они расплачиваются за это решение. Они возвратились в дикость. Дикари ничего не знали о космосе.

После долгой паузы, сенатор нарушил неестественную тишину:

— Это невероятно! Это…

— Заткнись! — отрезал шеф, потому что Фландерс, а точнее, чужой голос через Фландерса, заговорил опять:

— Допуская, что вы прошли большую часть дистанции от дикости к цивилизации, звезды ждут вас. Мы готовы наблюдать. Мы готовы помочь вашему миру. Мы ставим только одно-единственное условие: в космосе нет места войнам. Мы настаиваем на доверии и терпении. Мы настаиваем. Мы не показывались до тех пор, пока мы не выяснили, что вы готовы к диалогу.

Та Страна, которая полностью ликвидирует все свое оружие уничтожения, та страна, которая закроет свои границы и