Стихи

Вл. Файнберг.

Невидимая сторона. Стихи. — М.: Издательство Агентства «Яхтсмен», 1995 г. – 208 с.

181Ш 5-86071-030-5

Кроме того, что Вл. Файнберг является автором необычных произведений в прозе — «Здесь и теперь», «Все детали этого путешествия», «Скрижали» и «РАТКГОА», он пишет стихи. В этот сборник по преимуществу включены стихотворения, которые не могли быть опубликованы ранее…

5-86071-030-5

© В. Л. Файнберг, автор, 1995 г.

©В. И. Левинсон, художник, 1995 г.

К ЧИТАТЕЛЮ

Наверное, у каждого существует не­видимая другим сторона жизни, Эта книга—пунктир того, что сто­ит за биографией, за нашими поступ­ками и разговорами.

Владимир ФАЙНБЕРГ

1953

День без царя и без вождя—

колхозный, теплый, хмурый.

В дырявом решете дождя

червей клевали куры.

Укропом пахли пузыри

на огородных лужах.

О чем-то диктор говорил,

невнятен и простужен.

Из труб стелился низкий дым

над мокрыми огнями.

Никто не знал, что будет с ним.

И вкусно пахло щами.

1

Как дым невидимый

из труб несуществующих

молчание стоит

над каждой крышей.

Оно сливается

в сплошной, давящий смог,

который опускается

все ниже…

И я хотел бы крикнуть,

да не смог.

2

Эти черные шляпы,

белые воротники.

Хамство на задних лапах.

Пакеты. Конверты. Пайки.

Черные «ЗИЛы» и «Волги»,

хлопанье дверец стальных.

Эти шакалы и волки,

их жены, любовницы их.

Это искусство народу.

Этот пафос в речах.

…Равенство, Братство, Свобода

состарились в очередях.

ПАМЯТИ ДЖЕКА ЛОНДОНА

Гиганты

встают по утрам.

…Гам воробьев,

отсвет

утренних рам.

Потягиваясь,

шагают к воде

колодезной,

водопроводной,

морской

или-

просто к садовой бадье.

Мокры их виски.

Холодит ветерок

эти груди.

Так

выходят гиганты

в люди.

А к ночи,

вернувшись,

устало

карлики

прячутся под одеяло.

* * *

Вдруг с ним случилась

перемена.

Он разом смолк и поседел.

И красный орден непременно

все перепрятывать хотел.

Еще гремела кровь по жилам

и был здоров он и силен,

но с довоенных лет чуть жил он,

каким-то горем ослеплен.

С тех пор, нигде не приживаясь,

летели по ветру всегда

седые кудри и седая

отверженная борода.

Он проходил по всем базарам

ни худ, ни сыт, ни трезв, ни пьян,

вступал он, отстранив швейцара,

в столовую иль ресторан.

Нет, не просил он Христа ради!

Он шествовал промеж людей

и все, кто были в ресторане,

давились

пищею своей.

И сволочь самая скупая

скорее лезла за рублем

и подавала, откупаясь,

доглатывая жирный ком.

Усевшись в стороне за столик,

старик заказывал:

И кашу—рисовую, что ли,—

он был беззубым, старина.

Попив-поев, сидел бедняга,

свой посох трогал то и знай.

И уходил библейским шагом,

официантке дав на чай.

На днях он умер на рассвете

в приморском городском саду.

Потом

тот самый орден

дети

нашли, играя в чехарду.

ПОМНЯ О ХИРОСИМЕ

Все переменится.

Этого дома больше не будет.

Этого города больше не будет.

Линия берега станет иной.

Чистят ботинки смертные люди, цветные иллюзии смотрят в кино.

Все переменится.

Дом отдаляется, как на картинке.

Город в последний раз как на картинке. Все чувствуют это. Но все равно смертные люди чистят ботинки, цветные иллюзии смотрят в кино.

Все переменится.

Кинокартина прервется однажды.

Чистильщик не дочистит однажды.

О, если был бы бессмертен каждый—

все человечество было б в ответе

за боль, что успеют почувствовать дети…

КАПИТАНЫ

Когда зимой

к пустым причалам

приводит график корабли, пришвартовавши их устало

у вымытой дождем земли,

в полупустые рестораны

идут смешные капитаны.

Над рюмками склоненных бутылок зелен вид,

золото шевронов

в сумраке блестит.

Негромкая беседа, (сигаретный дым)

о женщинах: победах

и о презреньи к ним.

Беседою мужскою

себя не обмануть.

Глядят в окно с тоскою

сквозь дождевую муть.

Тоска ломает бровь.

Нет, не в иные страны—

все веруют в любовь

смешные капитаны.

ЗА ВОРОТАМИ, ВО ДВОРЕ..

Я не запомнил

город,

год.

Но ясно помнит взор:

за виноградной аркой ворот

виднелся зеленый двор…

А в том дворе