видимая поверхность, но неоднородная: где-то в разрывах, где-то полупрозрачная. И различать эту поверхность удавалась не без труда - совсем не так, как границу между водой и воздухом.

- И как же можно через это перебираться? - спросил изумленный архитектор.

Прямо у него на глазах плющился, расползался ближайший холм. За ним прорезалось нечто вроде лога: вот он протянулся на несколько десятков ярдов, вот повернул и пропал...

- Так ведь нельзя, - ответила Розали. - Сегодня уж точно. - Болтая ногой, она сидела на планшире парома и смотрела на собеседника. - Я не вожу «Переправу» через эти холмы, пока туман сам не укажет мне безопасный путь. А если бы повела, то наверняка... наверняка, - с нажимом повторила она и хлопнула себя по животу, - напоролась бы на риф или сорвалась в яму. Вот потому-то, Кит Мейнем из Атиара, нынче я тебя на тот берег не повезу.

* * *

Когда Кит был ребенком, ему плохо давалось общение с людьми. Очень уж маленьким он уродился - таких или дразнят, или попросту не замечают. Да к тому же седьмой год жизни он почти целиком проболел. Товарищи из детского сада его не навещали, но он и не расстраивался - друзей ему заменяли книжки и игры - головоломки. Вдобавок мать приносила с работы большие чистые тетради, разрешая сыну марать их, как ему вздумается.

Однажды в его комнате остановились часы. Кит вскрыл их перочинным ножиком и разобрал. Детали он раскладывал на одеяле, сортируя их сначала по типам, потом по размеру, или по материалам, или по весу, или по форме. Ему нравилось держать эти штучки в руках, представлять себе, как они создавались, как потом работали сообща. На одеяле из них получались любопытные узоры, но самый лучший - и в этом Кит не сомневался - тот, в котором каждая деталь находится на своем месте, выполняя предписанную ей задачу. Наверное, думалось ему, часы были бы счастливы, вернись они в свой первозданный вид.

И мальчик решил восстановить часы, пока мать не возвратилась из счетной конторы и не поднялась к нему в комнату. Но осталось много лишних деталей, а собранное не работало. Тогда Кит закрыл корпус часов, надеясь, что мама не спросит, почему они не тикают.

Еще четыре дня он корпел над механизмом днем и прятал плачевные результаты к вечеру. На пятый день часы пошли. Одна деталька, крошечная латунная шестеренка, все же оказалась невостребованной. С тех пор Кит всегда возил ее с собой в ларце для письменных принадлежностей.

* * *

В тот же день Кит еще раз пришел на берег. Стало жарче; грязь превратилась в сухую, растрескавшуюся корку; запах наводил на мысль о старых циновках, слишком долго пролежавших в воде. На паромном причале никого не было, но выше по течению, на рыбацкой пристани, собирались люди. Там уже было десятка два мужчин и женщин, а по берегу носилась детвора.

Лежавшие на пристани короткие, но пузатые лодки - кожа, натянутая на каркас, - напоминали гигантские наросты на дереве. Туман отошел, и внизу показалась часть русла - полоса голой скалы. Теперь были ясно видны подпиравшие пристань сваи, они шли вниз под углом, утыкаясь в камень. Деревянные эти укосины были обиты жестью.

Кит приблизился к женщине с серебристыми кудрями, она возилась с громадным, длиной в руку, крючком-тройником.

- И кого же вы такой снастью ловите?

У женщины пошел морщинами лоб, когда она оторвалась от своего занятия и подняла голову, но тут же появилась улыбка.

- А, нездешний... Гость из Атиара, судя по одежке. Угадала? Рыбу мы ловим... - Она, не выпуская крючка, максимально развела руками. - Бывает и покрупнее. Похоже, скоро опять гроза, так что вечером ожидается клев... Я Мег Тройник.

Понятное дело, из Левобережного.

- Кит Мейнем из Атиара. А что, до дна так и не добрались?

Заметив, что он смотрит на опоры пристани, Мег Тройник ответила:

- Дно есть, но далеко. Сваи мы туда не опускаем, потому что дерево растворяется в тумане. Да и рыба грызет... Она и веревки жрет, и нас, ничем не брезгует, кроме металла и камня.

Женщина ловко затянула узел. Веревка была темной и казалась слишком хлипкой для такого здоровенного крючка, не говоря уже о предназначавшейся ему добыче.

- Из чего сделано? - Кит опустился на корточки возле рыбацкого челна, приподнял его, чтобы заглянуть внутрь.

- Эй-эй, поаккуратнее, это мое! - воскликнула Мег. - Обшивка лодки из рыбьей шкуры, шнур тоже. Конечно, это туманная рыба, не водяная. При дублении частично убирается слизь, так что кожа получается не вечной. А если ее все время держать в тумане... - Она состроила гримасу. - У нас говорят: воняет, как рыбья слизь. Сущая гадость.

- Мне на правый берег нужно, - сказал Кит.

- Я тебя что, в своей лодке повезу? - Мег фыркнула. - Нет, наш брат рыбак привык плавать вдоль бережка. Ступай потолкуй с Розали Паромщицей. Или с Вало.

- Я с ней уже говорил, - уныло ответил Кит.

- Да вообще-то я в курсе. Ты же новый мостостроитель, а городские все такие нетерпеливые. Что, торопишься попасть крупняку на зуб? Если Розали Паромщица велела ждать - значит, придется ждать. Иначе никак.

К возвращению в «Рыбу» у Кита разнылись ноги, он порядком устал. Его сундуки уже перенесли наверх, в нарядную комнатку, где стоял широченный стол, а оставшееся место почти целиком принадлежало душному алькову. Брана Гостинщица, чье заведение, оказывается, официально именовалось не «Рыба», а «Веселый крупняк», со смехом прокомментировала его неудачу:

- Наша Розали, как скала, - нипочем не сдвинешь с места. Да не расстраивайся, все равно в «Сердце» тебе не было бы так уютно.

* * *

Наутро Кит заморил червячка лепешкой и перченой рыбой. К этому времени все уже знали о нем всё. Ну, если не о нем самом, то уж о цели его приезда точно. Если кто-то из местных и был против строительства, то все протесты уже сошли на нет. Большинство людей в пивной, куда он заглянул, не имели ничего против моста, и вообще результаты прогулки по городу внушали оптимизм. Разве ж это сопротивление? При возведении двух малых мостов его было куда больше.

- Да с чего бы нам противиться-то? - удивилась Брана Гостинщица. - Стройка потребует много рабочих рук. Будет кому у нас жить, столоваться, пиво пить. Кое-кого из местных тоже наймут - значит, от этого твоего моста село только выиграет. Этак, глядишь, к концу строительства я буду по щиколотку в золоте ходить.

- А потом, - подхватил Кит, - когда заработает мост! Ты только подумай, это же будет первая настоящая дорога, связующая восток и запад империи! Единственное место на три тысячи миль, где люди и товары могут легко и безопасно в любое время пересекать туман! Через десять... да какое там, через пять лет ваше сельцо превратится в центр империи. - Он даже