Андреевичем. В тот же миг он энергичным кивком приветствует промелькнувшего мимо водителя.

— Это наш парень, из моей бригады. Дмитрий Парчагин, — ловко выравнивая машину, с гордецой говорит Власов. — Старый друг. Мы с ним еще Чиркейскую ГРЭС в Дагестане строили.

— Большая у вас бригада?

— Десять человек… Шесть водителей «КРАЗов», два машиниста экскаватора и два их помощника. Комплексная, механизированная, землеройная — так называют нашу бригаду.

— Хорошие ребята?

— Да, у всех водителей первый класс. Машинисты тоже высококлассные… Мне иногда даже завидуют: «Ох, Власов, везет же тебе. И экскаватор в бригаде четырехкубовый, и машинисты подобрались самые лучшие в министерстве». В бригаде и вправду одно время трудились два отличных машиниста Алпатов и Колядинцев. Они еще на Волго-Доне и Асуанской плотине прославились. Настоящие асы своего дела. Но их уже давно вместе с четырехкубовым перевели на другую стройку. А дела в бригаде не ухудшились. Во всяком случае мы редко кому позволяем себя обогнать.

— Значит, дело не в асах, не в случайном везении?

— Вот именно! — кивнул Власов. — Счастье не автомобиль, не везет по ровной дороге. И то сказать: с неба, что ли, свалились в бригаду первоклассные ребята? В бригаде они выросли, силенок набрались.

Власов быстро завертел баранку вправо: мы чуть не столкнулись с выскочившим из-за угла самосвалом. Я решил не отвлекать Юрия Андреевича от дороги. Лучше молча посиживать и, сопереживая, следить, как он ловко лавирует среди опор эстакад, будочек, траншей и встречных машин, как эта нелегкая дорога отражается на нем, то и дело изменяет выражение его лица, глаз и даже голоса. Тесна, ох, тесна дорога!

— В нашей бригаде, знаете, нет бегунов-шатунов, — прервал молчание Власов. — Состав давний, крепкий. Я уверен в своих ребятах, как в себе. С Потаповым Иваном, например, мы еще Абакан — Тайшет строили. Вот были деньки! На всю жизнь намерзлись, с тех пор морозоустойчивыми стали. Да, да… Что оренбургские морозы в сравнении с теми! Тайга, на градуснике сорок пять. Пока машину заведешь — два часа уйдет. Привезут на стройку кирпичи. А их половину на печки люди растащат. Вот как было. Эта стройка полегче. Все под рукой: и горячая вода, и ремонтная мастерская, и теплое жилье, и город…

— Вы о «шатунах» сказали… Это о сезонниках, так?

— То-то и оно, что сезонник. Норов у него петушиный: мое дело прокукарекать, а там хоть и не рассветай, — Юрий Андреевич глубоко вздохнул и нехотя, словно о чем-то неловком продолжал: — Был у нас такой… Вот и присматривает, где б повыгоднее сработать, сливки с наряда снять. Есть личная выгода, значит, нажмет, попотеет. Нет расчета — сматывает удочки и поехал, полетел искать, где слаще… Пробовали его урезонить, посовестить. Куда там! У шатуна своя «карманная» философия. Это, говорит, только курица да экскаватор старой марки от себя гребут, а у людей руки с рожденья ухватом наставлены… Не прижился он в нашей бригаде, некуда ему было корни свои пустить.

Юрий Андреевич помолчал, сосредоточенно вглядываясь во встречный поток транспорта. Впереди на дороге создалась «пробка». Забуксовал «МАЗ», нагруженный огромными катушками голубого кабеля. На выручку ему заспешил бульдозер.

— Давайте-ка еще закурим, — приглушив мотор, предложил Юрий Андреевич и вынул папиросы. Он нервничал (ну и дорога!), но всячески старался скрыть это, занять меня и себя разговором: — Приходили в бригады и такие, что ехали «за мечтами, за туманом и за запахом тайги». Но стройка — это всегда трудно и серьезно… Романтики тут не так уж много, особенно для тех, кто не так как надо для себя ее уясняет. Вот видите: сейчас тут хлябь, грязюка. Все перекопано, поизрыто… Но главное зато есть — завод. Вот он! Гляньте: до облаков трубами достает — 180-метровые. А весной тут и дороги расчистят, и тротуары намостят, будут и газоны, и бордюрчики, и цветы. Даже глазам своим не веришь: неужто все это с товарищами своими ты отгрохал?!

Юрий Власов на стройку приехал в самый нужный момент: развертывались землеройные работы. Комплексную бригаду Власова послали на рытье котлована — огромной водозаборной емкости. За верхним слоем чернозема пошла глина. Это была особая каргалинская глина. Подсыхая, она превращалась в тяжелую въедливую пыль. Достаточно было даже небольшого ветра, чтобы она заволокла весь котлован и подъезды к нему.

Эти и другие непредвиденные трудности не учитывались при оценке объема работ. Учитывались лишь кубометры и тонно-километры. А ведь их можно было быстрее и легче «набрать» на более удобных объектах. Однажды кто-то из шоферов намекнул бригадиру:

— Послушай, Андреич. Не двужильные мы. Поработали, понюхали пыльцы вволю, теперь пусть и другие попробуют…

— Давайте, ребята, сразу ответим себе: зачем мы сюда приехали — пенки снимать или работать? — спокойно сказал Власов. — Работа только начинается, и от того, как мы настроим себя, будет зависеть не только ее успех, но и наши личные, и производственные дела.

…Когда речь заходила о бригаде Власова, часто упоминалось слово «опыт». Но ни в автотранспортном участке № 4, где работает бригада, ни в редакции многотиражки «Ударная стройка», ни в парткоме я так и не уяснил толком, что же это за опыт.

Мне нравилось доброе мужественное лицо Власова с небольшой глянцевой бляшкой ожога на подбородке, его чистая синева глаз, нравилось, как он, спокойно поглядывая в зеркальце, виртуозно пятит огромный неуклюжий «КРАЗ» к самой кромке глубокого котлована, каждый раз рискуя сорваться вниз…

«Вот он, его опыт, — думал я. — Высокий класс мастерства и любовь к машине, которая, как костюм хороший, ему по плечу».

Но ведь высокая классность и любовь к профессии — это есть хороший шофер. Выходит, у Власова и его товарищей должны быть свои какие-то секреты. Ведь даже в дни осенней распутицы, в самую неприятную для землеройщиков пору бригада выполняет месячные задания на 195—200 процентов. За счет чего?

— Прежде наши водители работали по раздельным нарядам, то есть каждый за свои тонно-километры отвечал. Теперь наряд у бригады общий. Простой одного сразу же отразится на работе всех. Как-то у Володи Петина сразу два колеса прокололо. Один бы он пару часов провозился. А тут навалились миром: кто домкрат тащит, кто камеру-запаску… Вскоре машина была уже на ходу.

Власов нажал на педаль акселератора, и рев двигателя заглушил его голос. Мы опять поползли вперед.

— Бригада у нас комплексная, — продолжал он. — Тут важно суметь сделать точный расчет, сколько ходок потребуется машине на весь объем разрабатываемого грунта и определить конкретные