шалфейного бальзама, который случилось мне в течение весны сего года из цветочных распуколок сего крайне врачебного и полезного произрастения сделать, которого нарочно для сего еще в предследовавший год насажено было у меня поболее. И как в сию весну было на нем превеликое множество цветов, то, обрывая нерасцветшие еще распуколки цветочные, настаивал я их в простом хлебном виде и получил чрез то тинктуру или настойку, о которой иностранные писатели утверждали, что в состоянии она даже продлить самую жизнь человека. Но что, по крайней мере, мы тогда заприметили, что ежедневное принимание сей тинктуры по небольшому количеству в водке, подкрепили очень много ее силы и здоровье.
Что касается до меня, то я хотя в сей год и очень много трудился, но не знал почти усталости и, благодаря Бога, во все течение оного был здоров. И хотя несколько раз я простуживался, но вылечивался опять столько же скоро своим неоцененным простудным декоктом. Наконец, перестала болеть у меня и моя вывихнутая нога, все до того времени меня беспокоившая. Словом, я во весь сей год находился в вожделенном здоровье.
Напротив того, жена моя во весь сей год подвержена была многим, хотя неважным болезненным припадкам, а особливо простуде, которая, под исход года, была ей в особливости тягостна, так что она оттого очень похудела. Причиною тому была наиболее истерическая болезнь, невоздержание в пищах (sic) и неосторожность при выездах, а паче всего — суетливый и заботливый ее нрав и душевное беспокойство, всегдашнему иппохондрическому ее сложению ей свойственное. Однако, и она никогда не была больна слеглою болезнью.
Что касается до детей моих, то большая дочь моя Елизавета достигла уже около сего времени до совершенного возраста и расцвела как роза, в полном своем блеске и красоте. Она была здорова, весела и так хороша, что все (и мы, и посторонние) не могли ею довольно налюбоваться. Как время уже было помышлять о ее замужестве, но воли Господней еще на то не было, и женихов, сообразных с желаниями нашими, еще не отыскивалось.
Сын мой Павел час от часу рос и развертывался более. Он прибавился гораздо уже ростом и становился час от часу умнее. Он упражнялся беспрестанно в науках и в работах разных и начал уже в исходе сего года помогать мне в переводах для моего «Экономического Магазина». В рисованиях и в других любопытных работах был он уже мне добрым помощником и мало–помалу начинал уже и сам выдумывать кое–что. Нрав и весь характер его выливался также наипрекраснейшим. Словом, я имел тысячу причин им веселиться и благодарить Бога за сей сниспосланный мне великий дар, ибо надежда моя об нем час от часу увеличивалась более.
Вторая дочь моя, Настасья, поднялась также около сего времени на ноги и сделалась уже почти полуневестою. По тихому и прекрасному ее нраву, а также по способности ко всему, была она всеми наши любима. В сей год была она несколько больна, но помогли ей слабительные. И как она оправилась, и она у нас и писала и училась, у меня, а более у брата, с которым была у нее особливая дружба, рисовать. Что ж касается до Елизаветы, то сия рисовала уже нарочито хорошо и всякими красками.
Третья дочь моя, Ольга, была еще почт ребенком, но не худым, подавала также о себе хорошую надежду. Она продолжала еще учиться писать и росла очень суха; наконец, оказалось, что причиною тому были глисты.
Наконец, меньшая моя дочь, Катерина, также росла и была в сей год игрушкою и утехою всему нашему дому и всем приезжающим к нам, и всеми была очень любима. Словом, была милым и любезным ребенком, и мы ласкались надеждою, что и она будет иметь хорошие свойства.
Что касается до моих трудов, то об них упоминал я уже выше, теперь только замечу, что никогда еще так много не трудился и так много деятелен не был, как в течение сего года, который вкупе достопамятен был и многими моими выдумками, относящимися как до садов, так и до рисованья. Множество существующих еще и поныне моих картин служат памятниками сего года.
Сим и окончу я теперь историю сего года и, сказав, что дальнейшее описание жизни моей найдете вы в последующих письмах, остаюсь ваш, и прочее.
(Февраля 15–го дня 1810 года).
Конец двадцать первой части.
(Начата генваря 17–го, окончена февраля 15–го 1810 года, следовательно сочинена меньше, нежели в месяц).
КОНЕЦ ТРЕТЬЕГО ТОМА
(Февраля 15–го дня 1810 года).
Конец двадцать первой части.
(Начата генваря 17–го, окончена февраля 15–го 1810 года, следовательно сочинена меньше, нежели в месяц).
КОНЕЦ ТРЕТЬЕГО ТОМА