Жоакин Мария Машадо де Ассиз

ПРЕДИСЛОВИЕ

Литературная судьба Жоакина Марии Машадо де Ассиза (1839–1908) была счастливой: классиком бразильской литературы он стал еще при жизни, его произведения пользовались заслуженным читательским успехом, он был первым и бессменным президентом основанной им Бразильской академии литературы. За прошедшие со дня его смерти восемьдесят лет интерес к его творчеству не уменьшился; не утихли и споры о том, кто же такой Машадо де Ассиз? Надломленный тяжкой болезнью (он с детства страдал эпилепсией), скептик и пессимист, презиравший людей и цинически высмеивавший ничтожность их чувств и тщету их усилий, или умный, проницательный исследователь человеческой души, взиравший на ее несовершенство с иронией и печалью?

Писатель родился в бедной семье, на окраине Рио-де-Жанейро. Отец его был мулат, мать — родом из Португалии. Нищета родного дома заставляла мальчика страдать, он мечтал вырваться из тисков бедности; в ранней юности, зарабатывая на жизнь чем придется, Жоакин изучал французский язык, много читал, пробовал сочинять стихи. По счастью, судьба свела его с издателем, сумевшим в еще не совершенных юношеских стихах разглядеть талант их автора. Издатель помог Жоакину устроиться на работу в типографию. Там в юноше принял участие ее директор, видный бразильский писатель Мануэл Антонио де Алмейда. При его поддержке Машадо де Ассиз стал журналистом, начат сотрудничать в газетах и продолжал искать свой путь в литературе. Кроме стихов он пишет драмы, комедии, оперные либретто, рассказы, романы, все более совершенствуя свое писательское мастерство. Выходят сборники его стихов («Кристаллы», «Ночные бабочки»), рассказов («Полуночные рассказы», «Рассказы Рио-де-Жанейро», «Истории без даты»), романы («Воскресенье», «Рука и перчатка», «Элена», «Йайа Гарсиа»). Из всего созданного Машадо де Ассизом в шестидесятые — семидесятые годы наиболее соответствовали природе его дарования рассказы и романы. В них, несмотря на очевидную дань романтизму, уже явственно просматриваются черты того социально-психологического направления, которое вскоре займет прочное место в бразильской литературе. Пристальное внимание к человеческим судьбам, тщательное исследование душевных побуждений и связанных с ними поступков, ирония, которую так и хочется назвать врожденной, настолько она пронизывает все созданное Машадо де Ассизом, — вот что определит его писательскую зрелость, вот в чем утвердит его успешно пройденная им школа западноевропейского психологического романа. Однако «необщее выраженье» его творческого лица и своеобразие изображаемой им бразильской жизни позволят прилежному ученику стать основателем собственной школы: он проложит путь бразильскому психологическому роману.

Принято (как в зарубежной, так и в нашей критике) делить творчество Машадо де Ассиза на два, якобы ничем не связанных между собой периода и соответственно противопоставлять писателя-«романтика» писателю-«реалисту». Думается, что подобное утверждение слишком категорично.

Машадо де Ассиз действительно начинал как романтик, что особенно ощущается в его стихах. Однако в его ранней прозе, несмотря на романтические сюжеты и характеры, очень многое автобиографично: основной персонаж вышеперечисленных рассказов и романов — человек из низов, стремящийся одолеть лестницу социальной иерархии, подняться «наверх»; и пусть даже сюжеты ранних произведений писателя часто далеки от реальности, а характеры действующих лиц романтически условны, в них все же слышится отзвук испытанных им борений, его собственного нелегкого жизненного опыта. И чем дальше, тем все больше романтическая прямолинейность и однозначность вытесняется интересом к реальной человеческой натуре, в которой Машадо де Ассиз, отрешаясь мало-помалу от романтических канонов, видит теперь и двойственность, и противоречивость, и нерасторжимость доброго и злого начал.

В 1881 году выходит в свет роман Машадо де Ассиза «Записки с того света» (в оригинале он называется «Посмертные записки Браза Кубаса»). Роман этот принес его автору ошеломляющий успех, но в то же время подверг его резким нападкам критиков самого разного толка.

Роман был написан писателем в сорокалетнем возрасте. К сорока годам он был уже известен, материально независим, хотя независимость эта зиждилась не на литературных заработках: Машадо де Ассиз обрел ее, поступив в 1873 году на государственную службу. Его ценили в литературных кругах; по отзывам современников, писатель отличался удивительной душевной деликатностью, был необычайно скромен, даже застенчив. И этот человек, сдержанный, несколько замкнутый, надежно укрытый от житейских бурь в гавани семейного счастья, выпустил роман, который современники восприняли как его собственную и потому загадочную и необъяснимую исповедь, исповедь мизантропа, циника и пессимиста. Впрочем, так воспринимали этот роман не только современники Машадо де Ассиза. До сих пор на «Записки…» продолжают сыпаться обвинения в пессимизме, нигилизме и даже антигуманизме. Автора упрекают также в злоупотреблении литературными заимствованиями и реминисценциями, в подражании европейским образцам, и в первую очередь Стерну, эксцентрической беспорядочности и алогичности его формы, что якобы разрушает традиционную форму бразильского романа и лишает ее национального своеобразия. Последнее суждение особенно несправедливо, поскольку оно нацелено не только на данный роман Машадо де Ассиза, но и на его творчество в целом: «Записки с того света» среди всех последующих романов писателя, пожалуй, самый яркий образец бразильского психологического романа, открывший эру бразильского реализма.

В этом романе Машадо де Ассиз воспроизводит бразильскую действительность на протяжении целых шести десятилетий, так или иначе касаясь многих важнейших исторических событий, происшедших в Бразилии за период с 1805 по 1864 год. Писатель откликается на все животрепещущие проблемы эпохи, среди его персонажей — представители разных сословий: от рабов до высших государственных чиновников; он знакомит читателя с духовной жизнью Бразилии XIX века, особое внимание уделяя философским идеям своего времени.

Реалистическому роману Машадо де Ассиз придает свободную форму исповеди, к тому времени уже прочно освоенную европейской литературой. Мы можем согласиться с мнением критиков, что по форме «Записки с того света» ближе всего к стерновскому «Тристраму Шенди». Роман Машадо де Ассиза столь же насыщен авторскими отступлениями, и внешне эти отступления столь же произвольны и алогичны по