буков и берез, они походили на гигантские инкубаторы, греющиеся на жарком солнце по обе стороны широкой улицы.

Изредка мальчику удавалось разглядеть рядом с ними детей, играющих на лужайках, иной раз — целые семейства, сидящие на траве под зонтами. И он бы не прочь сейчас там посидеть. Он подался вперед, просунул голову между плечами родителей.

— А нам нельзя в таком доме жить?

— Нет, нельзя, — высокомерно ответил ему отец.

— Я хочу жить в таком доме!

— Тогда придется тебе отыскать золотую жилу! — проговорила мать, и оба — мать и отец — рассмеялись. Почему они всегда смеются над ним? Он же над ними не смеется.

— Всегда вы смеетесь надо мной! — сказал он и снова сполз назад, к спинке сиденья.

Они ехали долго-долго, и места сплошь тянулись незнакомые. Может, они едут куда-то в совсем новое место, где много песку и вода теплая?.. Можно далеко-далеко шагать по песку, он гладкий, ровный и совершенно белый. Идешь-идешь, пока вдруг не наткнешься на остров прямо посреди моря. Там мальчик как-то построил большую крепость. Тогда он орудовал синим совком, но сейчас совка у него нет. Крепость вышла такая большая, что лежа он и сам мог в ней поместиться. Вообще-то крепость можно и одними руками построить. Так он сегодня и сделает. Мальчик подался вперед — на Йоргена поглядеть.

— А я крепость построю для Йоргена! — сказал он.

— Смотри, опять весь перепачкаешься!

Оборвав начатую фразу, мать полуобернулась к сыну. Она смотрела на него, но он знал, что мысли ее заняты совсем другим.

— Но Йоргену нужна крепость! — не унимался мальчик.

— Мал он еще для этого, — сказала мать и снова заговорила с отцом. Может, попробовать ей подыскать для себя какую-нибудь работу? Деньги эти ох как нужны.

Протиснувшись между двумя передними креслами, мальчик приложил губы к ушку Йоргена.

— Скажи, хочешь крепость?

Йорген дернул головкой и пробормотал что-то невнятное.

— Сказано тебе — отстань!

Вскинув руку, отец толкнул мальчика в плечо так, что тот упал на сиденье. Спустя миг машина свернула с проселка и медленно поползла по дорожке, усыпанной гравием. По обе стороны дороги тянулись деревья; мальчик дивился: зачем только отец сюда вырулил?

Они ехали и ехали по гравиевой дорожке, которая все больше и больше забирала влево и наконец выбежала на площадку, обнесенную деревянным забором. Отец поставил машину на площадке рядом с большим зеленым автомобилем с длинными красными фарами. Крошечные игрушечные модели таких вот роскошных американских автомобилей хранились у мальчика дома. Солнечные лучи, отражаясь от окон и белой крыши роскошной автомашины, больно били в глаза. Мальчик прищурился — на мгновение ему показалось, будто земля вихрем завертелась под ним, а небо объято пламенем. Он словно увидел себя висящим в пылающем факеле, который летит к земле. Он где-то под облаками, под ярким слепящим солнцем, но вот-вот на него обрушится автомобиль… скорей бежать отсюда!

— Что с тобой?

Перегнувшись через спинку сиденья, мать трясет мальчика за плечо. На площадке вокруг машины бегает Йорген, а отца что-то не видно.

Двумя руками мальчик обвивает шею матери, щекой прижимается к ее лицу. На миг ему дано вдохнуть тот самый, особый материнский запах, который не спутаешь ни с каким другим, который он узнал бы всюду, где угодно. Покачав головой, мать быстро высвобождается из его объятий и выходит из машины.

— Поторопись!

Она уже стоит у машины, ждет его.

Оттолкнув переднее сиденье, мальчик выскакивает из машины. Чуть поодаль стоит отец с одеялом в руках. Деревья за его спиной отбрасывают на него венец остроконечных теней. Лицо у отца темное и большое, и не скажешь, глядит он на сына и на жену или нет.

Внезапно отец поворачивается и уходит вперед — идет вдоль строя деревьев, размахивая одеялом. Мать одной рукой берет за ручонку Йоргена, другой — плетеную сумку и уходит вслед за мужем. А мальчик остается у машины и ждет — пусть хоть кто-нибудь окликнет его. Больно сосет в желудке, мальчик протягивает руки, словно моля о помощи. Но там, впереди, отец исчезает в просвете между двумя деревьями, и спустя мгновенье мать и Йорген тоже скрываются из глаз.

Мальчик остался один на тесной зеленой площадке, рядом с машинами. Солнечные лучи, пробиваясь между стволами, покрывают зеленый пятачок длинными полосками света. Вверху — синее, светлое — раскинулось небо, издалека долетает разноголосый птичий гомон. Но тут кто-то окликает мальчика из леса, хорошо знакомый голос зовет к себе, и, стрелой проносясь мимо деревьев, он мчится вниз по просеке к своим.

Секунду спустя он уже с ними. Еще не успев перевести дух, он хватает Йоргена, приподнимает его. Йорген барахтается у него в руках, все его маленькое тельце сопротивляется натиску. Мать поспешно берет Йоргена на руки, осаживает старшего сына:

— Ты что, совсем спятил?

Они шли и шли по тропинке навстречу безлесному простору, который ширился на глазах. Обогнав мать и отца, мальчик вырвался вперед. Вот оно море, вот он пляж! Мальчик выбежал из леса, и ноги сразу же стали увязать в светлом песке, тянувшемся от опушки. Теперь только бы скорей к морю. Может, вода уже теплая. Может, он сразу же начнет строить крепость.

Он мчался по волнистому песку, уже ничего не замечая вокруг, не видя ничего, кроме синей полосы моря. Запах моря уже засел у него в ноздрях и гнал его вперед и вперед. И вот он у воды, быстро окунул в нее ладонь и тут же с торжеством вскинул к солнцу.

Скоро он уже бежал назад по теплому пляжу, разыскивая своих. Только теперь он заметил, что пляж почти пуст. Может, это потаенное место, известное только матери и отцу да еще двум-трем считанным людям? Пляж прячется за лесом, скрывающим его от чужих глаз.

Тут мальчик увидел своих — мать, отца, Йоргена; они уже сидели на одеяле, которое расстелили на песке, ближе к опушке. Мать помахала мальчику, позвала его. Но он ведь и без того мчался к ним. Вот он — тут как тут.

— Куда ты вдруг запропастился? — спросила мать, когда мальчик уже был в двух шагах от одеяла.

— А я только на море хотел поглядеть, — ответил мальчик и сел в песок. И сразу же начал скидывать с себя одежду. Сначала майку и брючки, потом — белье и носки. Мать не оборачиваясь кинула ему плавки, секунда — и плавки на нем. Что ж, теперь он готов. Махнув своим рукой, он зашагал к морю.

— Йоргена возьми с собой! — донесся сзади голос матери. Он повернулся к ней, еле заметно скорчил гримасу. Куда как лучше одному строить крепость. Йорген же все равно сломает ее.

— Йорген все равно мою крепость сломает, — уже сдаваясь, проговорил он.

— Я сказала: возьми с