Антон Таммсааре Смерть дедушки
Однажды утром дедушка не встал с постели. Когда невестка спросила его, что с ним, он ответил: — Ничего. — Отчего же ты не встаешь? — снова спросила невестка. — Помирать собираюсь, — ответил дедушка. — С чего тебе умирать, если ты ничем не болен? — Там видно будет. — А кто же сплетет корзину из прутьев, которые ты вчера принес из лесу? — Прутья… — пробормотал дедушка и помолчал немного. Потом сказал: — Прутья положите со мною в гроб. — Не собираешься же ты и на том свете корзины плести? — засмеялась невестка. — А чего там еще делать, — заметил дедушка. — Тебе и отдохнуть не мешало бы, — сказала невестка, поднялась со стула и вышла, как будто у нее было какое-то спешное дело. Немного погодя в комнату вошел семилетний Уку и сказал: — Дедушка, ты и вправду умираешь? — Мать тебе сказала? — спросил дедушка в ответ. — Мама сказала отцу, я услышал и пришел поглядеть. — Как я буду умирать, да? — Да, дедушка. — Ты разве не боишься смерти? — Что мне ее бояться, ко мне ведь она не придет. — Не будь так уверен, что не придет. Иной раз приходит и к такому, как ты. Придет и постучит в дверь — тук, тук, тук! — и спросит, живет ли здесь такой-то мальчик, которого мама бережет как зеницу ока. — А ты тоже у мамы как зеница ока? — спросил Уку. — Что ж тут говорить о зенице ока моей матери, коли у самого меня уже глаз нет! — вздохнул дедушка. — Как же ты ходишь по лесу и прутья собираешь, если у тебя глаз нет? — У меня ведь палка, — объяснил дедушка. — Разве у палки есть глаза? — А как же! У палки есть и глаза и уши. — Когда будешь умирать, оставь мне свою палку. — У тебя же самого есть глаза и уши. — А когда я стану такой же старый и слепой, как ты, дедушка… Мать снова вошла в комнату. Так прервался разговор дедушки с Уку. — Не хочешь ли поесть, дедушка? — спросила невестка. — Еда отгоняет мысли о смерти. — Что уж их отгонять? — Ты, значит, взаправду собрался умирать? — А чего же еще! И так последние десять лет еле двигался вслепую, с палкой. — Откуда же у тебя сейчас вдруг мысль о смерти? — От синицы, невестка, от синицы. — Как так от синицы? Синица ведь не предвещает смерть, другое дело — галка или кукушка. — А мне синица предсказала. — Где же ты ее слышал? — Вчера в лесу. Прилетела и стала клевать мою старую шляпу. — Откуда ты знаешь, что это была синица? — По голосу, а то как же. Стучит клювом и кричит. — И это значит смерть? — Что ж это может еще значить для такого, как я? Не ждать же мне, пока птицы начнут мои слепые глаза клевать? — А где ты был, когда прилетела синица? — На пне сидел, отдыхал. — Может, синица не разобрала, что это ты; приняла тебя за пень. — Конечно, подумала, что это пень, трухлявый пень. И таков я и есть, синичка своим стуком напомнила мне об этом, синичка, божья пичуга. Сам-то я запамятовал. А теперь уже не забуду. — Тому, что люди говорят, ты, дедушка, уже давно значения не придаешь, что же ты этой птичке так веришь? — сказала невестка. — Птичка попусту не болтает, она не такая. Она клювиком — тук, тук, тук! Будто гвозди в доску вбивает. — Не все же гвозди на гроб идут. — Мне других гвоздей уже не понадобится, невестушка. Они немного помолчали, потом невестка спросила: — А ты бы с охотой умер, дедушка, если б смерть пришла? — А чего ж еще? — Не жалко умирать? Дедушка не ответил, только пошевелился в постели. — Жалко, значит, — немного погодя промолвила невестка. — Пожалуй, — согласился дедушка. — А чего тебе жалко? — Да жизнь уж больно хороша, — сказал дедушка. — Так уж и хороша? — удивилась невестка. — И день ото дня все красивее становится. — Но ведь твои глаза этой красоты уже не видят. — Это-то и есть самое хорошее. — Говоришь, что собираешься умирать, а сам шутишь над своей слепотой. — Почему шучу? — спросил дедушка. — Глаза меня всю жизнь больше всего соблазняли. Бегал, торопился то на одно посмотреть, то на другое. Не было мне никогда покоя — ни днем ни ночью, точно ветром меня кружило. А теперь хожу себе да шарю палкой, шагаю себе да слушаю. — И хорошо так жить? — спросила невестка. — Хорошо и спокойно. Еще немного — и ничего мне не захочется уже, ни к чему меня не потянет. — А к трубке все еще тянет? Она у тебя и сейчас в зубах. — Известно, в зубах, как и палка в руках. Палкой дорогу нащупываю, трубку нюхаю, а курить с каждым днем все меньше хочется. Подумай, какой это покой, какая благодать, когда тебе в жизни нужна только палка кривая да пустая трубка! Но не знаю, зачем это бог так устроил — когда ты наконец дошел до того, что мог бы жить да радоваться, тут и смерть приходит. С великим трудом достиг такого времени, когда жизнь тебя уже укусить не может, — и вот помирать приходится. Может, еще не придется. — Нет, придется… Невестка положила на стол рубашку, к которой пришивала пуговицы, встала и опять вышла из комнаты. Как видно, Уку все время поджидал этой минуты: едва только мать вышла, он тотчас же шмыгнул в комнату. — Дедушка, — сразу начал он, словно боясь, что мать вернется раньше, чем он успеет переговорить о своем деле. — Ты мне оставишь свою палку, когда будешь умирать? — Палка со мной в гроб пойдет, — ответил дедушка. — И ты мне ее не дашь? — спросил Уку. — Продай ее мне, дедушка, я куплю ее, у меня денег хватит. — Сколько же у тебя денег? — Я не знаю точно, но больше пятидесяти копеек. — И ты отдашь мне все эти деньги за палку? — Отдам. — Знаешь, Уку, такую палку, как моя, за деньги не продают. — А за что же? — Такую палку надо сделать самому или заработать за всю долгую жизнь. — Ну тогда продай мне свою трубку, — клянчил Уку. — Трубку! — удивился дедушка. — Смерть меня и не найдет, если передам тебе мою трубку. Тут разговор их прервался, так как мать вернулась в комнату и Уку вскоре счел себя лишним. Главное, бесполезно было здесь сидеть, если не удавалось поговорить с дедушкой самостоятельно, а не в присутствии матери или кого-нибудь другого. Но мать почувствовала, что у Уку есть какие-то свои дела с дедушкой, и спросила: — Что этот мальчик тут высматривает? — Насчет наследства торгуется. — Какого такого наследства? — Ну, у меня ведь есть палка и трубка. Все немного помолчали, потом невестка спросила: — И что ж, сторговался? — Нет еще. У меня только и осталось, что эти спутники в жизни. И