- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (42) »
Стефано Бенни Комики, напуганные воины
Перевод Е. МОЛОЧКОВСКОЙ (с. 29–98) и Н. СТАВРОВСКОЙ (с. 98–164) © Giangiacomo Feltrinelli Editore, Milano
Действующие лица
Лучо Ящерица — учитель на пенсии Волчонок — его оруженосец, одиннадцати лет Ли — призрак кунг-фу Лючия Стрекоза — королева квартала Роза — ее задушевная подруга Артуро Рак — друг Лучо, глава компании из бара «Мексико» } Элио Слон — бывший мясник } Джулио Жираф — выселенный } Тарквинио Крот — специалист по межпланетной технике } — члены компании Алиса — кассирша в баре Вела и Атала — старые велосипеды Карузо — кенар Моттарелло — бродячий торговец деревянными слониками Кролик Жретпшенодоколик — трусоватый друг Волчонка Лис — тренер футбольного клуба «Жизнь за родину» Джаньони — центральный защитник Газелли — защитник Франко Термит — босс пищевой отрасли Кочет — из блатных Пьерина Дикообразина — привратница СоОружения «Бессико» Джанторквато Крыса — муж Пьерины Федерú — сын Пьерины Рэмбо-Сандри — крупный финансист, жилец «Бессико» синьора Варци — дама с косметической маской на лице, жиличка «Бессико» Эдгардо Клещ — коммерсант, жилец «Бессико» Паоло Летучая Мышь — известный в светских кругах фотограф, жилец «Бессико» Лемур — таинственный жилец «Бессико» типы из «Видеостар» — известные киношники, жильцы «Бессико» комиссар Порцио — интеллектуал, страж порядка солидный Олля — полицейский Манкузо, Ло Пепе, Пинотти, Сантини — прочие полицейские Карло Хамелеон по прозвищу Немечек — репортер газеты «Демократ» Главный Тормозила — начальник Хамелеона Брюнетка Касатка — королева ночной жизни Джорджо — вышибала Чинция Аистиха — медсестра клиники Святой Урсулы Оресте Белый Медведь — санитар клиники Святой Урсулы Джильберто Филин — главный врач клиники Святой Урсулы Серджо Камбала — пациент клиники Святой Урсулы Рокко Овчарка — старший санитар клиники Чиччо Сорока — пресловутый мэр Заслон и Ракушка — бандиты Брум и Бунт с Бухвоста — инопланетяне а также при участии Джозуэ Кардуччи, Публия Вергилия Марона и пса Бронсона* * *
Пейзаж сильно отличался от нашего. Жилые конгломераты, под названием «города», состояли из высоких однотипных домов, в которых жили миллионы людей. Складывается впечатление, что в эпоху Старика с кофеваркой (по названию древнего экспоната, обнаруженного во время раскопок) плотность населения была выше во внешнем кольце «города», носившем название «Периферия». В одной из книг той эпохи о вышеуказанных крупных сооружениях сказано следующее: «Если внимательно приглядеться, то в каждом из них просматривается тонкая продольная полоса, предопределяющая его гибель, — в этом направлении произойдет разлом конструкции».Прелюдия
Лучо Ящерица отметил свое семидесятилетие пробуждением. Он считал, что засыпать и просыпаться одинаковое число раз — главное таинство жизни. Стоит проснуться всего на один раз меньше, и уже не наверстаешь, случай упущен, consummatum est, итог подведен, говаривал Лучо, бывший преподаватель латыни и итальянского, изучавший и многие другие науки: естествознание, философию, зоологию (в частности, бактерий), урбанистическую ботанику, китаеведение, а также концепцию «завершающего начала». И вот Лучо с трудом восстал от сна под протестующий скрип своих суставов. Его пробуждение сопровождается мелодичными, задорными трелями. Те же самые клетки, что бесцеремонно засоряют вены и суставы старика Лучо, стимулируют радостное пробуждение его желторотого кенара. Протянув руку к стакану на тумбочке, Лучо возвращает себе белозубую улыбку, с которой расстается на ночь. Ласково проводит гребенкой по уцелевшим на черепе волоскам и героически мочится. В былые времена Лучо опасался, что золотистая радуга-струя забрызгает пол вокруг. А сейчас, склоняясь над белой бездной, он озабочен тем, чтобы жалкие, вертикально падающие капли не попали на шлепанцы. Журчали струи резвые когда-то, а нынче, берегись, грядет абсцесс простаты. По утрам его тянет на поэзию. Лучо надевает очки. Подходит к окну, отдергивает занавеску. И являет себя миру, а мир предстает перед ним.Теперь Лучо Ящерица висит на высоте тридцати метров над землей — он вышел на террасу, прилепившуюся к северной стене Башни номер Три, входящей в состав периферийных строений: шесть тысяч жилых помещений с унылыми террасами занимают пространство от квартала Фасоль на востоке до идентичного квартала Четыре Бензоколонки на западе. Квартал, который Лучо рассматривает в ракурсе «вид с самолета», обязан своим названием реке Фасоль, чьи воды по чистоте напоминают суп из вышеназванной бобовой культуры. Теперь от реки остался лишь ручей, и единственное его назначение — терпеливо сносить бесчестье сбрасываемого мусора и отходов канализации да изредка служить приютом какой-нибудь лягушке, прежде чем ее размажут по асфальту автомобили аборигенов. Из ручья вылавливают ужасающе горбатых рыб с выпученными глазами, кажется, они вот-вот прошамкают: спасибо, что вытащили! Сегодня (лето, июль) квартал обезлюдел. Облокотясь о перила, словно на китайской картинке, где человек созерцает в реке карпа, Лучо обнаруживает, что в этот жаркий день внизу копошится совсем мало существ. Две бродячие собаки породы дворняги-бедолаги, мусорщик — навозный жук, толкающий перед собой большую тележку с картонными обрезками, одинокий мойщик машин да Моттарелло, малорослый негр, торгующий вразнос деревянными слониками. Чуть подальше, в небольшом парке Кеннеди, устроился на скамейке старик — то ли на полуденный отдых, то ли на вечный покой. Типичную периферийную терраску Лучо Ящерицы украшают желтый базилик и зеленый кенар (мутация, следствие загрязнения окружающей среды). Здесь же выставлены великолепные разнообразные экземпляры герани. Цветок, который жильцы любовно, как новорожденного, вскармливают из бутылочки, — неотъемлемая принадлежность наших городских террас и садов. Зимой на террасах северные и восточные
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (42) »