стороной ладони, усмехнулся, с презрением глядя сверху на мир, и снова исчез в сумерках леса.
— Сестра! — задыхаясь проговорил Джо. — Мой отец, я только что видел отца!
— Нет, Джо, ты никого не видел.
— Он там, в лесу. Я видел его. Я хочу пойти туда, сестра.
— Он не твой отец, Джо. Он тебя не знает. Он не хочет тебя видеть.
— Он из моего народа, сестра.
— Ты не можешь пойти туда, Джо, и ты не можешь оставаться здесь, — она взяла его за руку и повела за собой. — Джо, ты ведешь себя, как несносный мальчишка.
Джо молча послушался. Он молчал весь остаток пути, который пролегал по другому маршруту, подальше от школы. Никто другой не видел его замечательного отца и не верил, что он сам его видел.
Только во время молитвы вечером он разрыдался.
В десять часов молодая сестра обнаружила его койку пустой.
Под огромной натянутой сеткой, усеянной лоскутами, артиллерийская установка стояла врытой посреди леса, черная и замасленная, ее дуло уперлось в ночное небо. Грузовики и остальная батарея стояли спрятанные выше по склону. Джо наблюдал и дрожа слушал в слабом укрытии скудного кустарника, как солдаты, неразличимые в темноте, окапывались вокруг своего орудия. Слова, которые до него доносились, ничего не значили. — Сержант, зачем нам окапываться, если мы утром выступаем, и вообще это просто маневры? Мы ведь могли бы поберечь силы, просто немного перевернуть землю вокруг, чтобы выглядело, будто мы копали, если в этом вообще есть смысл. — Насколько я знаю, парень, смысл в этом может появиться к утру, — сказал сержант. — Так что давай, марш, одна нога здесь — другая там. Понял? Сержант вышел на освещенный луной участок, руки на поясе, его здоровые плечи расправлены, вылитый император. Джо увидел, что это тот самый человек, которым он восхищался сегодня днем. Сержант с удовлетворением прислушивался к звукам лопат, ворочающих землю, и вдруг, к ужасу Джо, направился прямо к тому месту, где он прятался. Джо не пошевелился, пока огромный сапог не заехал ему в бок. — Ах! — Это еще кто? — сержант поднял Джо с земли и поставил его на ноги. — Бог мой, мальчишка, а ты что здесь делаешь? Двигай отсюда! Иди домой! Здесь не место для игр, — он посветил Джо фонариком в лицо. — Во блин, — пробормотал он. — Это еще откуда? — он держал Джо на расстоянии вытянутой руки и тихонько тряс его, точно тряпичную куклу. — Парень, ты как сюда попал — приплыл что ли? Джо промямлил по-немецки, что он искал своего отца. — Давай, говори, как ты сюда попал? Что ты здесь делаешь? Где твоя мама? — Что у вас там, сержант? — послышался голос в темноте. — Даже не знаю, как это назвать, — сказал сержант. — Говорит как фриц и одет как фриц, но вот только взгляните на него. Скоро десяток человек окружили Джо, сначала говорили с ним громко, потом все тише, как если бы думали, что это поможет их словам дойти до него.
Всякий раз, когда Джо пытался объяснить свою цель, они удивленно смеялись. — Как он выучил немецкий? Кто-нибудь скажет? — Кто твой папа, парень? — Кто твоя мама, парень? — Ви говрить немецки, парень? Гляньте-ка. Кивает. Он говорит по-немецки. — Как ты бегло говоришь, парень, очень бегло. Еще спросите у него что-нибудь. — Позовите лейтенанта, — сказал сержант. — Он сможет поговорить с мальчишкой и понять, что он пытается нам объяснить. Смотрите, как он дрожит. До смерти напуган. Иди сюда, пацан, не бойся, — он спрятал Джо в своих огромных объятьях. — Успокойся, все будет хор-р-рошо. Смотри, что у меня есть. Клянусь, я думаю, парень никогда раньше не видел шоколада. Давай, попробуй. Больно не будет. Джо, в безопасности, в этой крепости из костей и мускулов, окруженный блеском глаз, откусил от плитки шоколада. Розовые контуры его рта, а потом и вся душа наполнились теплом, безграничным удовольствием, и он просиял. — Он улыбнулся! — Смотрите, как он ожил! — Черт побери, это как если бы он случайно забрел в рай! Честное слово! — Вы все говорите о перемещенных лицах, — сказал сержант, обнимая Джо, — вот самое перемещенное маленькое лицо, которое я когда-либо видел. Сверху донизу, от края до края и где бы то ни было. — Вот, парень, на, еще шоколада. — Больше не давайте ему, — сказал сержант, — хотите, чтоб его стошнило? — Не, сержант, не, не хотим, чтоб его стошнило. Никак нет. — Что здесь происходит? — лейтенант, невысокий, подтянутый негр, светя фонариком перед собой, подошел к группе. — У нас здесь мальчишка, лейтенант, — сказал сержант. — Случайно забрел на батарею. Должно быть, прополз мимо часовых. — Ну, так отошлите его домой, сержант. — Так точно, сэр. Я и собирался, — он откашлялся. — Но это не обычный мальчишка, лейтенант. — Он немного высвободил объятья, чтобы свет упал на лицо Джо. Лейтенант недоверчиво рассмеялся и опустился на колено перед Джо: — Как ты сюда попал? — Он только по-немецки говорит, лейтенант, — сказал сержант. — Где твой дом? — спросил лейтенант по-немецки. — Через много воды, больше, чем ты когда-нибудь видел. — Откуда ты родом? — Бог меня создал, — сказал Джо. — Этот парень станет адвокатом, когда вырастет, — сказал лейтенант по-английски. — Теперь слушай меня, — сказал он Джо. — как тебя зовут и где твой народ? — Джо Луис, — сказал Джо, — и вы мой народ. Я убежал из приюта, потому что мое место там, где вы. Лейтенант встал, покачал головой и перевел то, что сказал Джо. В лесу эхо разносило веселье. — Джо Луис! Я был уверен, что он такой здоровый и мощный! — Опасайтесь удара слева — и все! — Если он Джо, тогда он точно нашел свой народ. Это мы. — Заткнитесь! — вдруг скомандовал сержант. — Всем заткнуться! Это не шутки! Ничего смешного в этом нет! Парень один на всем свете. Это не шутка. Тихий голос, наконец, нарушил наступившую торжественную тишину: — Не, никакая не шутка. — Нам лучше взять джип и побыстрее отвезти его обратно в город, сержант, — сказал лейтенант. — Капрал Джексон, остаетесь за старшего. — Скажите им, что Джо вел себя хорошо, — сказал Джексон. — Слушай, Джо, — сказал лейтенант по-немецки, мягко, — ты поедешь со мной и сержантом. Мы отвезем тебя домой. Джо вцепился в руку сержанта: — Папа! Нет, папа! Я хочу остаться с тобой. — Послушай, сынок, я не твой папа, — беспомощно сказал сержант, — я не твой папа. — Папа! — Эй, да он просто прилип к вам, а, сержант? — сказал кто-то из солдат. — Похоже, вам никогда от него не отделаться. У вас теперь есть парнишка, сержант, а у него — папа. Сержант направился к джипу, держа Джо на руках. — Давай уже, — сказал он, — отпусти меня, малыш Джо, чтоб я мог вести машину. Я не могу ее вести,
Под огромной натянутой сеткой, усеянной лоскутами, артиллерийская установка стояла врытой посреди леса, черная и замасленная, ее дуло уперлось в ночное небо. Грузовики и остальная батарея стояли спрятанные выше по склону. Джо наблюдал и дрожа слушал в слабом укрытии скудного кустарника, как солдаты, неразличимые в темноте, окапывались вокруг своего орудия. Слова, которые до него доносились, ничего не значили. — Сержант, зачем нам окапываться, если мы утром выступаем, и вообще это просто маневры? Мы ведь могли бы поберечь силы, просто немного перевернуть землю вокруг, чтобы выглядело, будто мы копали, если в этом вообще есть смысл. — Насколько я знаю, парень, смысл в этом может появиться к утру, — сказал сержант. — Так что давай, марш, одна нога здесь — другая там. Понял? Сержант вышел на освещенный луной участок, руки на поясе, его здоровые плечи расправлены, вылитый император. Джо увидел, что это тот самый человек, которым он восхищался сегодня днем. Сержант с удовлетворением прислушивался к звукам лопат, ворочающих землю, и вдруг, к ужасу Джо, направился прямо к тому месту, где он прятался. Джо не пошевелился, пока огромный сапог не заехал ему в бок. — Ах! — Это еще кто? — сержант поднял Джо с земли и поставил его на ноги. — Бог мой, мальчишка, а ты что здесь делаешь? Двигай отсюда! Иди домой! Здесь не место для игр, — он посветил Джо фонариком в лицо. — Во блин, — пробормотал он. — Это еще откуда? — он держал Джо на расстоянии вытянутой руки и тихонько тряс его, точно тряпичную куклу. — Парень, ты как сюда попал — приплыл что ли? Джо промямлил по-немецки, что он искал своего отца. — Давай, говори, как ты сюда попал? Что ты здесь делаешь? Где твоя мама? — Что у вас там, сержант? — послышался голос в темноте. — Даже не знаю, как это назвать, — сказал сержант. — Говорит как фриц и одет как фриц, но вот только взгляните на него. Скоро десяток человек окружили Джо, сначала говорили с ним громко, потом все тише, как если бы думали, что это поможет их словам дойти до него.
Всякий раз, когда Джо пытался объяснить свою цель, они удивленно смеялись. — Как он выучил немецкий? Кто-нибудь скажет? — Кто твой папа, парень? — Кто твоя мама, парень? — Ви говрить немецки, парень? Гляньте-ка. Кивает. Он говорит по-немецки. — Как ты бегло говоришь, парень, очень бегло. Еще спросите у него что-нибудь. — Позовите лейтенанта, — сказал сержант. — Он сможет поговорить с мальчишкой и понять, что он пытается нам объяснить. Смотрите, как он дрожит. До смерти напуган. Иди сюда, пацан, не бойся, — он спрятал Джо в своих огромных объятьях. — Успокойся, все будет хор-р-рошо. Смотри, что у меня есть. Клянусь, я думаю, парень никогда раньше не видел шоколада. Давай, попробуй. Больно не будет. Джо, в безопасности, в этой крепости из костей и мускулов, окруженный блеском глаз, откусил от плитки шоколада. Розовые контуры его рта, а потом и вся душа наполнились теплом, безграничным удовольствием, и он просиял. — Он улыбнулся! — Смотрите, как он ожил! — Черт побери, это как если бы он случайно забрел в рай! Честное слово! — Вы все говорите о перемещенных лицах, — сказал сержант, обнимая Джо, — вот самое перемещенное маленькое лицо, которое я когда-либо видел. Сверху донизу, от края до края и где бы то ни было. — Вот, парень, на, еще шоколада. — Больше не давайте ему, — сказал сержант, — хотите, чтоб его стошнило? — Не, сержант, не, не хотим, чтоб его стошнило. Никак нет. — Что здесь происходит? — лейтенант, невысокий, подтянутый негр, светя фонариком перед собой, подошел к группе. — У нас здесь мальчишка, лейтенант, — сказал сержант. — Случайно забрел на батарею. Должно быть, прополз мимо часовых. — Ну, так отошлите его домой, сержант. — Так точно, сэр. Я и собирался, — он откашлялся. — Но это не обычный мальчишка, лейтенант. — Он немного высвободил объятья, чтобы свет упал на лицо Джо. Лейтенант недоверчиво рассмеялся и опустился на колено перед Джо: — Как ты сюда попал? — Он только по-немецки говорит, лейтенант, — сказал сержант. — Где твой дом? — спросил лейтенант по-немецки. — Через много воды, больше, чем ты когда-нибудь видел. — Откуда ты родом? — Бог меня создал, — сказал Джо. — Этот парень станет адвокатом, когда вырастет, — сказал лейтенант по-английски. — Теперь слушай меня, — сказал он Джо. — как тебя зовут и где твой народ? — Джо Луис, — сказал Джо, — и вы мой народ. Я убежал из приюта, потому что мое место там, где вы. Лейтенант встал, покачал головой и перевел то, что сказал Джо. В лесу эхо разносило веселье. — Джо Луис! Я был уверен, что он такой здоровый и мощный! — Опасайтесь удара слева — и все! — Если он Джо, тогда он точно нашел свой народ. Это мы. — Заткнитесь! — вдруг скомандовал сержант. — Всем заткнуться! Это не шутки! Ничего смешного в этом нет! Парень один на всем свете. Это не шутка. Тихий голос, наконец, нарушил наступившую торжественную тишину: — Не, никакая не шутка. — Нам лучше взять джип и побыстрее отвезти его обратно в город, сержант, — сказал лейтенант. — Капрал Джексон, остаетесь за старшего. — Скажите им, что Джо вел себя хорошо, — сказал Джексон. — Слушай, Джо, — сказал лейтенант по-немецки, мягко, — ты поедешь со мной и сержантом. Мы отвезем тебя домой. Джо вцепился в руку сержанта: — Папа! Нет, папа! Я хочу остаться с тобой. — Послушай, сынок, я не твой папа, — беспомощно сказал сержант, — я не твой папа. — Папа! — Эй, да он просто прилип к вам, а, сержант? — сказал кто-то из солдат. — Похоже, вам никогда от него не отделаться. У вас теперь есть парнишка, сержант, а у него — папа. Сержант направился к джипу, держа Джо на руках. — Давай уже, — сказал он, — отпусти меня, малыш Джо, чтоб я мог вести машину. Я не могу ее вести,