эмиграции совершенно ошибочно воображают что изобретателями идеологического, или как принято говорить «социального заказа» являются большевики. На самом деле изобретателями идеологического заказа являются масоны. Эту масонскую традицию всегда широко применял и Орден Русской Интеллигенции. Прославлялись только те историки, которые придерживались основных масоно-интеллигентских мифов: о варварстве Московской Руси и ее неизбежной гибели, гениальности Петра, благодетельности осуществленной им революции, мифа о «Екатерине Великой», о благодетельности будто бы царствования Александра I и реформ масона Сперанского, мифа о «сумасшествии Павла I», мифа о «диком деспотизме Николая I» и т. д.

Историки могли варьировать несколько свои оценки исторического прошлого России, чтобы создавать видимость свободной трактовки, но не имели права разоблачать лживость основных масоно-интеллигентских мифов. Историки это превосходно знали и принуждены были мириться с явной нелогичностью своих рассуждений в целом ряде случаев. В таком же точно положении сейчас находятся историки современной России, среди которых тоже находится не мало весьма образованных и культурных людей.

Но они тоже, как и дореволюционные историки, принуждены выполнять идеологические заказы прямых духовных потомков Ордена Русской Интеллигенции — большевиков.

Вот как, например, оценивал поведение историка Ключевского митрополит Киевский и Галицкий Антоний слушавший лекции В. Ключевского в Московской Духовной Академии: «В это время в Московской Академии преподавал знаменитый историк Василий Осипович Ключевский, вышедший из духовного звания. Вопреки общему перед ним преклонению о. Антоний относится к нему сдержанно, он считал его ученым не вполне искренним и ставил ему в укор то, что он, заботясь о своей популярности, обнаруживает себя то как патриот и друг Церкви, то наоборот, как сторонник материалистических начал жизни, в зависимости от среды для которой ему приходилось действовать». (Епископ Никон. Жизнеоп. Блаженнейшего Антония, митр. Киевского и Галицкого. Том I, стр. 119) Лекции в Московской Духовной Академии Ключевский читал в одном духе, а лекции в Московском университете уже совершенно в другом. То есть в целях снискания популярности Ключевский преднамеренно искажал истину страшась бойкота и преследований со стороны Ордена Русской Интеллигенции. А духовная цензура Ордена Русской Интеллигенции была на много нетерпимее и страшнее цензуры царского правительства. Ключевский, как и все другие крупные историки никогда не забывал как расправился Орден Русской Интеллигенции с Гоголем, Н. Лесковым, славянофилами и многими другими осмелившимися не выполнять идейных заказов Ордена.

Ключевскому как и другим русским историкам приходилось идти на сделки со своей ученой совестью и делать искусственно натяжки в толковании бесспорных исторических фактов. Нельзя же такие противоречия в оценке последнего периода Московской Руси и революционной деятельности Петра, которые мы находим в сочинениях Соловьева, Ключевского и Платонова, объяснять незнанием ими исторических фактов (факты эти они приводят сами) или в неумении логически мыслить. Тогда остается только одно объяснение — они принуждены были трактовать эти факты ложно, не имея мужества выступить на борьбу с ложными историческими взглядами идеологов западнической интеллигенции.

II

«Для всякого, кто внимательно и беспристрастно изучал историю социальных революций, антигосударственная деятельность масонства во время этих революций совершенно очевидна; правда, многие историки в своих весьма обстоятельных трудах ни словом не обмолвились об этом факторе первостепенной важности, по ведь именно благодаря этому некоторые моменты революций в их исследованиях оказались весьма непонятными. Умолчание, а иногда искажение исторических фактов входит иногда в программу масонской тактики и такого рода умалчивание роли ордена вполне понятно со стороны историков, так или иначе симпатизирующим ложам, но кроме них и большинство историков не масонов (как например, Тэн) почему-то боится одного имени ордена, а ведь только его подпольной работой можно объяснить множество фактов». Так пишет исследователь деятельности европейского масонства Фара, в изданной в 1930 году книге «Масонство и его деятельность».

Большинство русских историков идут по ложному пути своих европейских собратий. В «серьезных трудах» по русской истории не принято освещать разрушительную деятельность русского и иностранного масонства против России. Всякая попытка правдиво осветить эту тему признается проявлением махрового черносотенства. О деятельности масонства или говорят вскользь, как о незначительном факторе, не заслуживающем внимания, или отмечают только «положительную роль» его в деле формирования русского образованного общества и Ордена Русской Интеллигенции. А, между тем, русское и мировое масонство сыграло чрезвычайно значительную роль в разрушении русского национального государства. Вредно переоценивать эту роль, как склонны делать некоторые из сторонников теории, что в постигнувшей Россию трагедии виноваты «одни жиды и масоны»: подобная постановка далека от исторической объективности и с помощью этой теории невозможно понять действительные исторические причины русской национальной катастрофы. Но вредно и недооценивать роль масонства и еврейства. Историки недооценивающие роль масонства и еврейства в так называемый «Петербургский период» Русской истории не в силах правдиво изобразить сложный ход русской истории, между революцией совершенной Петром I и февральско— октябрьской революцией совершенной «масонской пятеркой» (см. С. Мельгунов. На путях к дворцовому перевороту) с помощью всех политических группировок входивших в Орден Русской Интеллигенции: В. Ключевский, например, обходит вопрос о том какую роль сыграло масонство в петербургском периоде русской истории. А если касается этого вопроса, то говорит о масонах как о безобидных, мистически настроенных чудаках. В работе «Воспоминание о Н. И. Новикове и его времени» он дает, например, масонам следующую идиллическую оценку: «Опять скажут: люди новиковского кружка нашли такой выход, потому что были масоны, мартинисты, и их христианские добродетели сильно омрачены этою сектантскою тенью. Можно сказать и так, можно и наоборот: они потому и стали масонами, что нашли такой выход из своего затруднения, больше масонствовали, чем были масонами; они — воспользуемся их же фигурным языком — вступили в состав «малого избранного народа» вольных каменщиков