Андрей Сахаров «Мы от рода русского...»

Вместо введения: Споры, споры…

«…Мы от рода рускаго...»—эти слова открывают самый древний и едва ли не самый загадочный письменный документ в русской истории, в истории нашего народа. Они являлись начальными словами знаменитого договора Руси с греками, который в 911 году заключил с Византийской империей великий князь киевский Олег. Текст договора был обнаружен в «Повести временных лет», входящей, в свою очередь, составной частью в одну из древнейших русских летописей — Лаврентьевскую, относящуюся к XIV веку. Во всех других русских летописных сводах текста этого договора не было. Он сохранился в единственном экземпляре и, как нередко бывает с такого рода находками — единственными в своем роде, сразу же возбудил подозрение в своей достоверности. Как-то случилось так, что особенно не везло в этом смысле наиболее ярким, наиболее впечатляющим памятникам древнерусской истории. Тень фальсификации была брошена на гениальное «Слово о полку Игореве», сомнения были посеяны относительно достоверности великолепного памятника XIII века — «Слова о погибели Русской земли». Зловещее слово «подделка» поползло вслед за введением в широкий научный, читательский оборот «договоров Руси с греками» Олега, Игоря, Святослава.

Любопытно, что острейшая полемика, принимающая международный и долговременный характер, возгорается, как правило, именно вокруг древнерусских памятников культуры: другим в этом смысле везет как-то больше, хотя оснований для полемшш и в отношении, скажем, некоторых древнефранцузских, древнеанглийских исторических памятников существует, по крайней мере, пе меньше.

Возьмем, например, известный памятник раннесредневековой английской письменности (конец XII в.) «Житие и чудеса святого Фомы» Уильяма Кентерберийского. Он существует в единственной рукописи (относящейся к XIII в. и найденной в XIX в.), как и русско-византийский договор 911 года, как «Слово о погибели Русской земли», как существовало «Слово о полку Игореве». Но никому не приходит в голову объявить его подделкой, позднейшей фальсификацией или посеять в отношении него какие-либо подозрения. Ученые принимают этот список спокойно, без тени сомнения, используют его без всяких оговорок. Но стоит обратиться к некоторым наиболее ярким древнерусским памятникам культуры, как погружаешься буквально в пучину дискуссий, сомнений, нигилистических, а порой нигилистически-истерических писаний, и такое в этих писаниях сквозит мало связанное с наукой, объективным, непредвзятым подходом к памятникам старины недоброжелательство, а порой нескрываемое злопыхательство и даже ненависть, что просто диву даешься, откуда бы и зачем взяться такому. Особенно характерны в этом смысле были сочинения немецких авторов XVIII —XIX веков, русских сторонников норманской теории образования древнерусского государства, считавших, что русский народ был сам не в состоянии создать собственное государство и лишь «на-ходники» — норманны, варяги — привнесли эту благодать, свидетельствующую о более высоком уровне цивилизации народа, на русскую почву. В XX веке эти версии активно подхватили фашистские историки, а позднее некоторые западные — американские, английские, французские, скандинавские советологи, русисты, идеологи пантюркизма, различные специалисты по истории Древней Руси, и в их сочинениях слышится все тот же нигилизм, все то же давнишнее пренебрежение и недоверие к памятникам древнерусской культуры.

Откуда такие предубеждение, недоверие, а то и прямая ненависть? Они объясняются весьма просто. Неверием в гений великого народа, как это было у западни-ков-норманистов, ненавистью к народу-свободолюбцу, борцу, отстоявшему свою независимость от западных «цивилизаторов» — немецких и шведских крестоносных рыцарей, Ливонского ордена, польско-шведских интервентов, полчищ Наполеона, к народу, одержавшему верх над нашествием «двунадесяти языков» мирового империализма в период гражданской войны и иностранной интервенции, сокрушившему немецко-фашистских захватчиков в Великой Отечественной войне 1941 —1945 годов. И все попытки врагов поставить этот народ на колени, начиная от нападений кочевых орд сарматов, аваров, половцев, монголо-татарских захватчиков до тайной войны онемечивания сверху во время бироновщины, других скрытых и явных стремлений подчинить его себе, оканчивались крахом. Русский народ в единстве, братстве с другими народами страны творил свою великую историю, и замечательные памятники его литературы, архитектуры, живописи являлись яркими вехами, отражающими его многотрудный исторический путь, утверждающими наиболее значительные из его свершений.

Отнимите у русского народа «Слово о полку Игоревен — и вы лишите его целой цивилизации. Зачеркните подлинность договоров Руси с греками — и вы ликвидируете в русской истории целый пласт ее международных связей, уничтожите одну из ярких гранен древнерусского государства, лишите Русь ее европейской и мировой истории в период раннего средневековья, обречете ее па положение «варварской» окраины, предначертание которой — всегда служить лишь периферийным фоном великих западных или восточных цивилизаций. Не случайно вопрос о создании государства на Руси в IX — X веках является и поныне одним из важнейших и наиболее острых в понимании русской истории раннего средневековья, а вопрос о международных связях русского государства остается самым животрепещущим для ученых и любителей истории многих поколений, определяющим место Руси в тогдашней европейской и мировой истории.

Так скромные документы X века вырастают в большую идеологическую, научную, культурную проблему. Наиболее четко связь нигилистической оценки договоров как памятников древнерусской культуры с представлением об уровне развития Руси того времени выразилась в работах историка русского права норманиста В. И. Сергеевича в начале XX века. Он категорически выступил против того, чтобы сравнивать договоры Руси с Византией с другими соглашениями средних веков, считая, что к «таким примитивным деятелям, какими были руссы времен Олега», такие аналогии просто неприменимы.

Но есть и еще одна причина, по которой многие ученые как прошлого, так и настоящего либо недоверчиво отнеслись и относятся к истинности ряда памятников древнерусской дипломатии, либо просто-напросто объявляют их подделками,—это само их содержание. Известный противник подлинности многих древнерусских памятников немецкий ученый Август Людвиг Шлецер в своем критическом трехтомном разборе «Повести временных лет» под названием «Нестор»