выстрелил в Мерфи, промахнулся. Дамон прыгнул на него, Кристел быстро прицелился, и добела раскаленная струя пронзила Дамону плечо. Закричав от боли, Дамон оплел Кристела своими костлявыми руками. Флетчер и Мерфи кинулись на помощь, вырвали пистолет и связали Кристелу руки за спиной.

Бевингтон сказал мрачно:

— Вы попались теперь, Кристел, даже если не попадались раньше.

Флетчер сказал:

— Он убил сотни и сотни декабрахов. Косвенным образом он убил Карла Райта и Джона Агостино. Ему за многое придется ответить.

Сменная команда перешла с LG-19 на плот. Флетчер, Дамон, Мерфи и другие из прежней команды сидели в столовой; им предстоял шестимесячный отпуск.

Левая рука у Дамона висела на перевязи, правой он поигрывал кофейной чашкой.

— Я еще не знаю, что буду делать. У меня нет планов. Факт тот, что я как будто повис в воздухе.

Флетчер подошел к окну, оглядел темно-красный океан.

— Я остаюсь.

— Что такое? — вскричал Мерфи. — Я не ослышался?

Флетчер вернулся к столу.

— Я и сам не могу понять.

Мерфи покачал головой в совершенном недоумении.

— Не может быть, чтобы вы говорили серьезно.

— Я инженер, человек труда, — сказал Флетчер. — У меня нет жажды власти, нет желания переделывать Вселенную, но мне кажется, что мы с Дамоном запустили что-то в ход, что-то важное, и мне хочется посмотреть, чем это кончится.

— Вы говорите о том, как научили деков сообщаться?

— Вот именно. Кристел напал на них, заставил защищаться. Он перевернул их жизнь. Мы с Дамоном перевернули жизнь вот этого одного декабраха совершенно по-другому. Но мы только начали. Подумайте о возможностях! Представьте себе человеческое население в плодородной стране — людей, совершенно таких, как мы, но только совершенно не умеющих говорить. Потом кто-то открывает им путь в новый мир — дает интеллектуальный стимул, подобного которому у них никогда не бывало. Подумайте об их реакциях, о новом восприятии жизни! Деки находятся именно в таком положении, если не считать того, что мы только начали с ними работать. Можно только догадываться о том, чего они достигнут, и я хочу как-то участвовать в этом. Если даже не смогу, то не хочу бросать дело недоконченным.

Дамон сказал вдруг:

— Кажется, я тоже останусь.

— Оба вы с ума сошли, — сказал Джонс, — мне не терпится уехать отсюда.

Прошло три недели после отлета LG-19; работа на плоту шла обычным ходом. Смена следовала за сменой; бункера начали наполняться новыми слитками драгоценного металла.

Флетчер и Дамон подолгу работали с декабрахом; на сегодня был назначен великий опыт.

Чан подняли у края плота.

Флетчер еще раз просигналил свое последнее обращение: «Человек показать нам сигналы. Ты привести много декабрахи, человек показать сигналы. Вопрос».

Щупальца задвигались, выражая согласие. Флетчер отступил; чан подняли, опустили за борт, в воду.

Декабрах всплыл, некоторое время держался у поверхности, потом скользнул в темную глубину.

— Вот идет Прометей, — произнес Дамон, — несущий дар богов.

— Скажите лучше — дар речи, — улыбнулся Флетчер. Бледная фигура исчезла из виду. — Десять против пятидесяти, что он не вернется, — предложил пари Кальдер, новый управляющий.

— Я не держу пари, — ответил Флетчер. — Я только надеюсь.

— А что вы будете делать, если он не вернется?

Флетчер пожал плечами.

— Может быть, поймаем другого, будем учить его. В конце концов это должно начаться.

Прошло три часа. Начал подниматься туман, появились пятна дождя.

Дамон, глядевший через борт, выпрямился.

— Я вижу дека. Но наш ли это?

На поверхность всплыл декабрах. Щупальца у него двигались: «Много — декабрахи. Показать — сигналы».

— Профессор Дамон, — произнес Флетчер, — вот ваш класс.