принимать решения. Увы, третий результат был наихудшим из всех возможных. Вы не только потеряли город и страну, позволили врагам безнаказанно нагромоздить гекатомбу из сотен тысяч трупов разумных существ, но также отбросили этот мир в самые черные времена реакции и закрыли возможность развития на полтысячи лет вперед.

— Все ясно, профессор, — преодолевая головокружение и слабость от встающей вновь перед ним картины бойни в порту, выдавил Мгар. — Мне очень стыдно, что не справился, подвел учителей и товарищей. Вы правы: я не гожусь для этого...

Командор расправил крылья и взмыл к потолку.

— Вы один из лучших студентов, и мы не хотим вас терять, поверьте, — отозвался он, зорко разглядывая Мгара с высоты купола. — Мы посоветовались с комиссией и решили дать вам последний шанс. На этот раз вы будете играть на той стороне.

— На их стороне?! Профессор, я не смогу!

— Отчего же? Иногда полезно бывает вывернуть привычные понятия наизнанку, преодолеть въевшиеся штампы и заученные аксиомы. Это приказ, курсант!

Командующий эскадрой поднял церемониальный стяг перед строем своих офицеров. Каждый отвесил поклон символу Божественного имени и прокричал короткую Клятву.

С жалкими мятежниками, посягнувшими на Власть и Право, было практически покончено. Их разорванные давлением тела плавали в космосе, хорошо видные в главный иллюминатор рубки. Обломки не до конца аннигилированных челноков обращались вокруг победоносных истребителей Кье — приятное Божественному зрелище.

Правда, несмотря на подавляющее численное и техническое превосходство, победа была неполной — главному возмутителю спокойствия удалось уйти. Но скоро попадется и он. Штаб его уничтожен, корабли сожжены, кроме того, у командующего есть для негодяя сюрприз — скоро тот сам приползет обратно.

— Девку, которую вы захватили в автономном скафандре, — ко мне, — отдал он приказ начальнику разведки и, даже не оборачиваясь, парадным шагом направился в личные апартаменты.

Он злорадно усмехнулся при виде дочки мятежника. Девчонка стояла боком к нему, кутаясь в разорванную одежду. Она была моложе чем он думал, еще ребенок. Наверное, папочка очень её любит — хотел спасти, значит, теперь никуда не денется.

Подняв руку, чтоб указать пленнице упасть к его ногам и ползти по полу каюты, Кье испытал странное чувство. Голос не хотел слушаться, и пришлось откашляться, чтобы отдать приказ. Горло командующего сжимали спазмы. Ради проверки он решился дать девке пощечину — рука не поднялась. Гордый выпускник Корпуса, награжденный высшей медалью Долга боевой офицер, дважды раненый в бою с извечными врагами Империи и подавивший восстание рудокопов, с изумлением уставился на свои пальцы. Может быть, она ведьма?

— Сядь, — попробовал сказать он, и это вышло. — Ты голодна? Тебя били?

Девочка молчала. Кье не понимал, что происходит, — его будто раздирали на части двумя разными полюсами магнита.

— Я отпущу тебя.

Кто-то в нем произнес это и в то же время подумал, что неплохо бы воспользоваться случаем, раз уж по непостижимой самому причине он идет на идиотский смертельный риск. У неё были худенькие дрожащие плечи и неправдоподобно гладкая кожа в россыпи родинок. Вместо всего, пронесшегося перед его мысленным взором, командующий эскадрой подхватил девочку под локоть и повел к личной спасательной капсуле.

— Я запрограммировал автомат так, чтобы она высадила тебя на южном континенте и вернулась назад. Ты сможешь там спрятаться и продержаться несколько месяцев, а когда придет время — я за тобой вернусь.

И тогда она сама поцеловала его...

Заверещал сигнал тревоги, на экране появился начальник охраны.

— Ваше превосходительство, в отсеке активирован механизм перехода. Мы подозреваем попытку побега. Откройте дверь!

Отшвырнув её к капсуле, он крикнул: «Беги!» — и выхватил бластер. Глядя, как закрывается люк, Кье выстрелил по собственному солдату и упал, разрезанный почти пополам. В голове его промелькнуло «ну и пусть, на этот раз не напрасно», и сознание погрузилось на миг в пустоту, освободившись от наложенной виртуальной матрицы и ещё не зная, что экзамен сдан, испытание выдержано.

Через непроницаемый экран на Мгара с нежностью смотрел несгибаемый командор Улфенди, герой нескольких звездных экспедиций, профессор Космической академии, инструктор по военной стратегии — сразу с двумя птенцами под мышкой.

Яна Завацкая Диктатура пролетариата.

— Слушай, я хлеба забыл взять. Может, зайдем на базу или в магаз? Заодно покажешь мне, где тут у вас жратву берут.

Дана взмахнула на Дыма ресницами.

— У вас же своя база, на стройке.

— Да, а в центре я ничего не знаю.

Магазин носил гордое наименование «Снежный барс». На черном фоне вывески сверкала эмблема — серебряный зверь, изготовившийся к прыжку.

— Это сеть магазинов, других у нас и нет почти. Если не считать госбаз, конечно. А деньги-то есть у тебя?

Торговый зал радовал глаз — зеркала, живописные горы фруктов, пирамиды из ярких коробок и банок. Организовано как на базе — набираешь продукты, идешь на кассу. Только выбор шикарнее. Дым взял ржаную буханку и связку ароматных бубликов. На кассе сидела бледненькая девочка лет пятнадцати. Молча пробила чек, достала пакет с фирменной эмблемой.

— Вика! — заорал густой дамский голос из подсобки, — тебе сколько раз, пилять, повторять, не ложь рыбу в общий холодильник! Ты чо там делаешь вообще?

Девочка вздрогнула, пришла в себя и ответила тонким голосом:

— Чек пробиваю, тут покупатели!

— Иди сюда, пилять, ты у меня щас языком будешь холодильник мыть!

Дана дернула приятеля за куртку. Дым стоял с полуоткрытым ртом — хлеб в одной руке, пакет в другой — и, судя по выражению плохо бритой физиономии, собирался немедленно кого-то бить.

— Пошли, Дым! Это у них всегда так. Сейчас все объясню.

Они вышли на улицу.

— Детям же запрещено в частных предприятиях, — выдавил Дым. Дана вздохнула:

— А девочка и не работает. Она маме с папой помогает, бесплатно. И так у них во всех магазинах. Понимаешь, фирмы, где больше двух рабочих, платят такой налог, что производство уже невыгодно. А у нас в городе зарегистрировано сотни полторы мелких предпринимателей — это и фермы, и перерабатывающие, и магазины вот, и в каждом по двое рабочих и один хозяин. По