источник мук. Тяжкая, невыносимая ноша для одиночки. Как там у Экклезиаста говорилось? «Многие знания суть многие печали» — или что-то в этом роде…
«Интересно, а как Осведомленные намерены пресечь и запретить распространение запретной информации? Ну да, разумеется, в мире должна возникнуть целая система, ставящая перед собой целью воспретить утечку сведений о Дыре. Руководители наиболее развитых держав будут налаживать и поддерживать соответствующее взаимодействие. Тут уж будет не до распрей и не до политических игр: ведь стоит обвалиться хотя бы одному камешку с вершины горы — и возникшая по законам цепной реакции лавина сметет все на своем пути. Утечка информации в отдельно взятой стране грозит всемирным хаосом, и это нельзя не учитывать даже самым отъявленным авантюристам. Поэтому наверняка к этому делу будут подключены спецслужбы и прочие органы, привыкшие охранять всякого рода тайны и секреты. Нетрудно представить себе, какими методами и средствами они будут пользоваться при этом. Уж если по менее значимым вопросам ни одна спецслужба не останавливается перед самыми грязными приемами, то тут, когда на карту поставлено существование человечества, — и подавно. Сейчас, пока еще странный объект находится за много парсеков от Земли, его способны обнаружить и распознать лишь профессионалы — довольно ограниченный круг. Но ведь есть еще целая армия астрономов-любителей, жаждущих назвать своим именем какой-нибудь новый астероид или комету, которые по ночам наблюдают за звездами из самодельных телескопов, а некоторые, как и я, учреждений. Как Они собираются бороться с ними? Принять закон о запрещение наблюдений за небом? Чушь, этим Они только еще больше разожгут любопытство людей. Значит, Им останется взять всех астроисследователей-дилетантов под строгий контроль.
Кому-то из случайно узнавших попытаются заткнуть рот деньгами… не каждому, конечно. Кого-то достаточно будет припугнуть или всенародно высмеять как шарлатана и обманщика. Кого-то нелишне будет упрятать до конца жизни в психушку или даже в тюремную камеру. Ну а самых упрямых и несговорчивых придется убрать, ликвидировать, уничтожить.
В любом случае, все каналы, ведущие к сведениям о Дыре, уже сейчас должны быть надежно перекрыты, все запросы — отслеживаться и регистрироваться, а все, кто имел несчастье поинтересоваться состоянием звездного неба в опасном Секторе, — браться «на карандаш». Такой остро-остро заточенный карандашик, которым можно не только ставить галочки в «черном списке», но и вычеркивать кое-кого из жизни.
«Стало быть, и я уже засветился, — кольнула Снай-дерова неожиданная мысль. — Может быть, в эту секунду машина тайного контроля набирает обороты, в различных инстанциях раздаются тревожные звонки, и серьезные люди в штатском устанавливают наблюдение за мной, подключаются к моей телефонной линии, инструктируют агентов и вербуют осведомителей из числа моих знакомых и соседей.
Стоп, — одернул он себя. — Не впадай в панику. Так недолго и паранойю приобрести. В конце концов, ты же еще не рванулся оповещать весь мир о своем открытии, утечки нет, поэтому максимум, что тебе пока грозит, — это негласное наблюдение».
Снайдеров подошел к окну и, прячась за шторой, как персонаж детективного фильма, обозрел двор и здания напротив. Ничего неестественного видно не было. Хотя если работают профессионалы, то они и не должны себя выдать. «Это тебе не за звездами наблюдать», — сказал он себе.
Он отошел от окна и внезапно разозлился. На себя самого. За то, что посмел испугаться за свою шкуру. За то, что отныне был обречен на вечные терзания и угрызения совести. За то, что еще до начала открытых боевых действий с невидимым соперником поднял лапки кверху и смирился с неизбежностью поражения. И вместе с этой злостью к нему пришла внезапная решимость.
Они хотят, чтобы человечество спокойно дремало, не ведая о предстоящей гибели. Но ведь это низко и подло. Все равно что убить кого-то из-за угла. Все равно что усыпить бдительность приговоренного к смерти сказкой о помиловании, а потом, улучив момент, когда он заснет, перерезать ему горло. А тот, кто будет знать правду, но будет молчать, невольно окажется соучастником этого преступления — ведь именно так трактует Уголовный кодекс бездействие лиц, знавших о готовящемся нарушении закона, но не сделавших ничего, чтобы предотвратить его.
«Ну уж нет! — мысленно воскликнул Снайдеров. — Пособничества в этом мерзком деле Они от меня не дождутся!»